Гасанлы Дж.П. СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941 - 1946 гг)
Подождите немного. Документ загружается.
441
то же самое. Пусть во время их наступления на Азербайджан наши
федаины раздавят их, и мы тогда скажем, что азербайджанский вопрос
является внутренним делом, и потому мы решаем его самостоятельно».
В заключительной части письма вновь подчеркивалось, что весь
азербайджанский народ возлагает надежды на оружие, и эти надежды
связаны только с помощью
СССР [25].
Однако несмотря на неоднократные обращения и демократических
лидеров, и М.Дж.Багирова, советское руководство ответило, что, кроме
моральной поддержки, ничем помочь не может [26].
Существуют разные версии по поводу подобной позиции СССР. По
мнению Фахраддина Азими, заключение соглашения Кавам–Садчиков
было первым признаком того, что русские
рассчитывают на значительные
уступки. И они использовали демократов для получения необходимых
уступок от иранского правительства, а потом, оказывая на них давление,
потребовали придерживаться рамок соглашений с правительством.
Демократы, понимавшие, что Советский Союз дистанцируется от них,
испытали моральный удар и впоследствии потерпели поражение [27].
Марк Гамильтон Лайтл, посвятивший большую монографию
американо
-иранскому сотрудничеству во время войны и в первые годы
холодной войны, правомерно вопрошал: где были советские войсковые
соединения, когда возникли сложности в Азербайджане? Куда девались
«Туде» и коммунистические провокаторы? Почему не было предпринято
никаких экономических санкций? Несмотря на наихудший ход событий,
СССР не осуществил никаких акций против Ирана. Предположения о
консенсусе в разворачивающейся холодной войне были явно нереальными.
Почему Советы бросили правительства, могущие стать для них опорой на
Ближнем Востоке? Бездействие России развеяло надежды на вероятность
осуществления угроз против Кавама и тегеранского правительства.
Возможно, что за бездействием Советов скрывался еще один фактор:
поражение Пишевари открывало путь к выборам, которые, свою
очередь,
могли способствовать решению о предоставлении СССР вожделенных
нефтяных концессий. Советы в создавшейся ситуации предпочли нефть
[28].
Два американских дипломата – Джордж Аллен и посол США в Москве
Уолтер Беделл Смит, непосредственно занимавшиеся Ираном, выдвигают
разные версии по поводу поведения Советского Союза в этом кризисе.
Если посол Смит уже давно стояли
на позиции холодной войны с
Советами, то в заявлениях Аллена не чувствуется такой стереотипности
взглядов этой эпохи [29].
Очевидность того, что Советы не защитили азербайджанских
демократов, не предприняли никаких действенных мер, кроме бессмыс-
ленных и голословных дипломатических протестов, сделала Кавама еще
442
более агрессивным. В своем заявлении, опубликованном 9 декабря и
осуждающем азербайджанских лидеров, он назвал их действия «бунтом» и
«сепаратизмом». В этом заявлении говорилось о том, что народ и
правительство Ирана «любой ценой» будут принимать все возможные
меры для «обеспечения территориальной целостности и права государства
на управление». Кавам эс-Салтане, призвав азербайджанцев
к
сотрудничеству с правительственными войсками, заверял, что в случае
отказа от сопротивления отношение к ним будет снисходительным. Но
далее шли угрозы и предупреждение о том, что в противном случае
«последствия будут тяжелыми и виноваты в этом будут сами
азербайджанцы» [30]. В телеграмме к губернатору Азербайджана от 10
декабря Кавам открытым
текстом писал: «Сегодня я отдал вооруженным
силам центрального правительства приказ о выступлении в направлении
Миане и подавлении любого сопротивления» [31].
В день, когда Кавам обратился к генерал-губернатору с предложением
сдаться, азербайджанские войска, практически не оказав сопротивления,
отступили к Тебризу. В три часа ночи с 10 на 11 декабря тегеранские войс-
ка
вошли в Миане. Почти одновременно с этим М.Дж.Багиров писал
Сталину: «За последние дни в результате наступления крупных сил
иранских войск, оснащенных минометами, артиллерией, танками, поддер-
живаемых авиацией, отряды азербайджанцев, неся потери, в районах
Марага, Миандоаба и Миане отступают по направлению к Тебризу.
Ожидается также наступление иранских войск в
районе Астара – Арде-
биль. При создавшемся положении азербайджанцы долго удержаться не
смогут. Не исключена возможность, что прижатые к нашим границам
азербайджанцы вынуждены будут переходить на нашу территорию. В этом
случае просим вашего разрешения принять преследуемых иранскими
войсками азербайджанцев и изолировать их» [32].
11 декабря ЦК АДП и Объединенный профсоюз выпустили
совместное
воззвание ко всем крестьянам, интеллигенции, членам партии и
трудящимся с призывом подняться на борьбу с врагом. Полиция в Тебризе
и в других городах начала операции по ликвидации «пятой колонны»
Кавама. Принимались экстренные меры, готовились встретить
наступление иранских войск и контратаковать их. Пишевари попытался
изменить ситуацию. В 17.00 в присутствии генерального консула
Красных,
вице-консула Кулиева и Б.Сеид-заде Пишевари настаивал на продолжении
борьбы. Единственный выход из создавшегося положения он видел в
вооруженном сопротивлении. Он сказал: «Мы предпочитаем быть
убитыми на поле боя, нежели добровольно сдаться реакции, так как
настоящие мужчины будут оправданы перед своим народом и перед
общественным мнением». Пишевари
просил Советский Союз дать ему 8
пушек, несколько тысяч винтовок, снаряды и противотанковые ружья.
443
Причем ответственность за соблюдение конспирации во время переброски
оружия он брал на себя. По мнению Пишевари, подобная помощь ни в
коем случае не могла вызвать международные осложнения для Советского
Союза, так как советских войск в Иране нет [33].
Однако в разгар мобилизационных мероприятий 11 декабря через
вице-консула Н.Кулиева в
адрес Пишевари, Шабустари, Джавида и
Падегана поступило следующее распоряжение Сталина: «Кавам как
премьер-министр имеет формальное право послать войска в любую часть
Ирана, в том числе и в Азербайджан, поэтому дальнейшее вооруженное
сопротивление нецелесообразно, ненужно и невыгодно. Объявите, что вы
не возражаете против вступления правительственных войск в Азербайджан
для соблюдения
спокойствия во время выборов. Мотивируйте, что вы
делаете это в интересах единства иранского народа, в интересах его
свободы и независимости. Все это оформите в виде ответа на последнюю
телеграмму Кавама на имя Джавида и немедленно передайте шаху и
Каваму за подписями генерал-губернатора доктора Джавида и
председателя энджумена Шабустари» [34]
.
Как только было получено это распоряжение советского руководства,
тебризское консульство стало оказывать активное давление на
азербайджанских лидеров с целью прекратить сопротивление и
беспрепятственно пропустить иранские войска. Ссылаясь на обещания
Кавама, сотрудники консульства заявляли, что правительственные войска
не будут осуществлять репрессии. Лидеры АДП были вынуждены
смириться, хотя советские предложения шли вразрез
с их мнением: и они
были уверены, что их ждут тяжелые времена.
В тот же день Азербайджанский провинциальный энджумен принял
решение о прекращении сопротивления и пропуске тегеранских войск в
Азербайджан; это решение за подписями Джавида и Шабустари было
отправлено шаху и Каваму. Следуя этому решению, азербайджанские
войска прекратили сопротивление. Сообщение об
этом пришло в Баку в 4
часа дня [35].
Участвовавший в этих событиях, однако ничего не знавший о
секретном поручении Сталина, вице-консул США в Тебризе Р.Россоу
отмечал, что Советы, предвидевшие возможные трудноразрешимые
последствия военного вмешательства, ограничились моральной и
дипломатической поддержкой. Из руководителей Азербайджана только
Джавид и Шабустари были
сторонниками капитуляции, в то время как
Гулам Яхья и Бирия призвали к продолжению сопротивления. Хотя
Пишевари также склонялся к мысли о сопротивлении, вел себя сдержанно.
Вначале в Тебризе был введен комендантский час, который, правда, не
соблюдался. События достигли своей кульминации 11 декабря.
Официальные газеты призвали народ объединиться вокруг Пишевари и
444
Бирии и вступить в решительную схватку. Однако к полудню обстановка
изменилась. Стали распространяться слухи о том, что Джавид послал в
Тегеран уведомление о капитуляции [36]. В ответ на телеграмму
губернатора Азербайджана о прекращении сопротивления и приглашении
прибыть в Миане для обсуждения вопроса о мирном переходе
Азербайджана под юрисдикцию Ирана, Кавам
, после консультаций с
шахом, сообщил, что его офицеры будут обсуждать этот вопрос с
Джавидом в Тебризе. Тем временем начальник Генерального штаба
иранских войск отдал приказ о захвате Тебриза [37].
Необходимо отметить, что активисты АДП, рабочие Тебриза, офицеры
Национальной армии Азербайджана и патриотически настроенная
интеллигенция не поддержали решение провинциального энджумена.
Они
полагали, что оно будет иметь пагубные последствия для будущего
Азербайджана. Во время обсуждений решения энджумена на тебризских
фабриках и заводах звучал решительный протест населения. На собрании
рабочих фабрики «Пешминэ» это постановление было названо
предательским. Рабочие считали, что пусть лучше танки Кавама проедут
по их трупам, но добровольной сдачи ему не
видать - это позор для
Азербайджана.
Руководство АДП крайне отрицательно восприняло письмо Сталина.
Советские спецслужбы доносили, что несмотря на смертельную опасность
лидеры АДП хотят остаться в Тебризе и продолжать работу. Получив
указание из Москвы не оказывать сопротивления, партактив выразил свое
возмущение тем, что Советский Союз не оказал помощи
азербайджанскому народу и
в тяжелую минуту бросил его на произвол
судьбы [38]. Передавая письмо И.Сталина о прекращении сопротивления,
советское консульство пыталось заверить руководство АДП, что в
отношении демократов Кавам не станет применять репрессий. Но
спецслужбы сообщали, что азербайджанцы не верят этим заверениям и
заявляют о потере доверия к Каваму. Актив Демпартии и
офицеры
восприняли решение Москвы как капитуляцию Каваму. Некоторые лично
приходили в консульство, чтобы выразить свой протест. Сотрудники
консульства уговаривали их подчиниться. Соглашаясь прекратить
вооруженное сопротивление, азербайджанцы предупреждали, что не
останутся в Азербайджане и перейдут через границу в Советский Союз
[39].
11 декабря было проведено чрезвычайное заседание руководства АДП
и тебризской
«четверки». Было принято решение о нецелесообразности
дальнейшего нахождения Пишевари и Падегана в руководстве партии.
После этого Пишевари, выступавший против уведомления Кавама о
прекращении сопротивления, осознал всю бессмысленность любых
дальнейших действий и понял, что он оказался в безвыходном положении.
445
Он, не отдавая каких-либо распоряжений, ограничился лишь организацией
избрания нового руководства Центрального комитета. Мухаммед Бирия
был избран временным председателем ЦК АДП, а Фирудин Ибрагими и
Вилайи были утверждены его заместителями. Согласились с тем, что
Джавид, Бирия и Шабустари должны остаться в Тебризе. В связи с
опасениями, что при вступлении иранских
войск в Тебриз жизнь
Пишевари, Кавиана, Падегана, Кабири, Джаханшахлу, Гулама Яхьи,
Рамити, Мухаммедванди, Мир Рагима Вилайи и Арама Затикяна может
оказаться под угрозой, их пребывание в Азербайджане сочли
невозможным. Консульству СССР в Тебризе было сообщено о
необходимости содействия в переходе этих лиц через границу СССР в
ночь с 11 на 12 декабря.
М.Дж.Багиров в письме Сталину поддержал это
предложение, мотивируя это тем, что все перечисленные деятели
демократического движения в Азербайджане являлись организаторами
разоружения армии и жандармерии, а также подавления выступлений
реакционных кругов, и теперь их может ожидать жестокая расправа [40].
После избрания временного руководства АДП в 4 часа пополудни 11
декабря было
распространено специальное обращение к населению, в
котором разъяснялись причины подобного решения энджумена. Уже в 5
часов в Тебризе начался большой митинг: Бирия, Вилайи и другие
руководители Демократической партии в своих выступлениях разъяснили
значение постановления о прекращении сопротивления. В тот же вечер
доктор Джавид и Шабустари провели совещание, где заявили о
необходимости
выполнения решения энджумена, и поручили всем
руководителям оставаться на своих постах и продолжать работу. Несмотря
на серьезную разъяснительную работу нового руководства АДП, отставка
Пишевари и его отъезд вечером 11 декабря из Тебриза вызвали серьезные
волнения и панику. Между 9 и 10 часами вечера начался массовый исход
руководящих работников, активистов и даже рядовых членов
Демократической
партии, офицеров Национальной армии в направлении
советской границы.
Оставшиеся в Тебризе Шабустари, Джавид, Бирия и Вилайи до утра
поддерживали связь с советским консульством и пытались успокоить
население. В отчете консульства указано, что ни один из них не покинул
своего поста, несмотря на то, что в городе уже вовсю свирепствовала
реакция.
Н.Кулиев пишет: «В 3 часа ночи Джавид прислал ко мне на
квартиру Садр Кази… С 8 часов утра я потерял связь с оставшимися
руководителями Азербайджана» [41].
В ночь на 12 декабря у советских пограничных постов скопилось
большое число людей. 12 декабря Багиров писал Сталину: «Известие о
посылке телеграммы шаху и Каваму и обращение
по этому поводу по
радио Демократической партии Азербайджана к народу вызвали панику.
446
Несмотря на разъяснение и меры, принимаемые генерал-губернаторством
и руководством Демократической партии, напуганные зенджанской резней
участники демократического движения и часть активистов, не
ограничиваясь обращением за помощью в наше консульство в Тебризе,
целыми группами прибывают к нашей границе. Пока имеются только
сведения из Джульфы о скоплении там нескольких сот человек, среди них
женщины и дети. Трудно сказать, каково будет положение к утру и завтра
на других пограничных пунктах – в Астаре, Белясуваре и т.д. За
исключением известной группы с их семьями и охраной в количестве 170
человек, пока других не пропускаем. Создается очень затруднительное
положение. Или нужно будет силой оружия отогнать их от
границы, или
же принять. Прошу вашего указания» [42].
11 декабря положение было тяжелым не только в Тебризе. Из
Ардебиля М.Сарыджалинский сообщал, что в местное отделение АДП
пришло распоряжение Шабустари и Бирии прекратить сопротивление
правительственным войскам. Одновременно поступило указание от
Пишевари командиру вооруженных партизанских отрядов и войсковых
частей по Халхалской
и Ардебильской губерниям полковнику
Мухаммедвенду, оставив вместо себя одного из офицеров, самому выехать
в Тебриз. Партизаны и регулярные войска рассматривали указание
Шабустари и Бирии как предательство и требовали продолжать
сопротивление правительственным войскам. Но даже не встретив
поддержки, они решили не сдавать оружия. Часть их в ночь на 11 декабря
перешла на советскую
территорию. По настоянию советского консульства
в Ардебиле остались лишь губернатор Азер Падеган и начальник полиции
города Расулпур. Местные реакционеры, помещики Амир Мансур Векили,
Худа Фазлали, Гахраман хан Юрдчу, Гасым хан и другие, узнав об
эвакуации демократов из города, решили до прихода иранских войск
расправиться с оставшимися членами Демократической партии. С
утра 13
декабря в Ардебиле начались погромы и убийства демократов.
Сарыджалинский отмечал, что видные вожаки и влиятельные беки
шахсеванских племен Нусрет бек Алескер бек оглы, Рустам бек Ага бек
оглу, Фарзулла бек Пашаи, Али хан Бахрам хан оглу, Булут бек Зохраб бек
оглу, Беюк бек Муганлы и Керим хан Зенди не приняли
участие в этой
вакханалии насилия [43].
С целью предотвращения бесчинств реакции в 6 часов вечера 11
декабря И.Садчиков встретился с шахом. Шах, до этого беседовавший с
Дж.Алленом, заверил посла США, что он не позволит советскому послу
угрожать и ничто не сможет заставить его отказаться от восстановления
суверенитета Ирана и
предотвращения отчленения от него Азербайджана
[44].
447
Воспользовавшись сложившимся в ночь на 12 декабря тревожным
положением, реакционеры, сгруппировав вокруг себя недовольных
прежней властью лиц, под утро совершили нападение на казармы Тебриза,
где они разоружили солдат, практически оставшихся без командования.
Утром 12 декабря в городе создалось двоевластие. Руководители
Демократической партии Бирия, Шабустари и Фирудин Ибрагими вместе с
небольшим отрядом вооруженных людей
пытались навести порядок. В то
же время богатый купец Аскер Баггал Мохсуни, крупные землевладельцы
Джамшид Исфандияри, Шеггаги, Гаджимамед Гейдарзаде, купец Таги
Бейтуллахи, сформировав вокруг себя вооруженные отряды из числа
бывших полицейских и жандармов, предприняли попытку разгромить
оставшиеся силы Демократической партии.
После прекращения сопротивления с азербайджанской стороны
иранские войска не торопились
вступать в большие города и
административные центры. Перед регулярными войсками шли
многочисленные бандитские формирования реакционных помещиков и
переодетых жандармов. Тегеранская пресса и радио называли эти банды,
руководимые офицерами в штатском, «патриотами Ирана». Основной
задачей этих группировок было очистить Азербайджан от демократов для
торжественной встречи «победоносной армии шахиншаха». В Тебризе и
других
крупных городах Азербайджана начались погромы. Вот как
описывал положение в городе консул США в Тебризе в своем отчете
госдепартаменту от 12 декабря: «Вчера в течение нескольких часов был
уничтожен демократический режим, созданный год назад. К рассвету
демократы уже были разбиты. Несмотря на то, что я был предупрежден о
волнениях в городе,
я счел необходимым появиться на людях и заверить их
в обеспечении безопасности. В этом плане я не согласен с моим
британским коллегой. Он считает, что в критический момент мы не
должны попадаться на глаза народу. После посещения города я обзвонил
оставшихся гражданских и духовных лидеров. Завидев американский флаг
на капоте моей
машины, люди стали радостно приветствовать меня и
кричать: «Да здравствует Америка». Это были те же самые люди, которые
несколько дней назад так гневно взирали на меня, будто бы хотели сказать:
«А он что здесь делает?» Многие гражданские лица, вооружившись,
охотятся за бывшими демократами. Время от времени случаются
перестрелки… Посетил дворец
губернатора. Кроме председателя совета
провинции Шабустари, там никого не было. Он изо всех сил пытался
сохранить контроль над ситуацией… Я сказал ему, что сделаю все, что в
моих силах, для предотвращения бесчинств… Никто не знал, где
находится Пишевари. Мне сказали, что на машину Бирии было совершено
нападение, и его увезли
в советский госпиталь… Наконец, я встретился с
Джавидом. Он сообщил, что в их руках осталось очень мало сил
448
безопасности, и он предполагает, что иранские войска прибудут сегодня
или завтра. Это было дурной новостью, ибо если войска не дойдут до
города, к вечеру то я боюсь, что ночью могут произойти страшные
события. Я сделал все, что мог. Проходя по городу, я заверял людей в их
безопасности. Все остальное зависит от
времени и Тегерана» [45].
13 декабря отряды погромщиков разнесли советскую школу,
совершили нападение на советскую больницу, гараж «Ирансовтранса»,
склады торгового представительства. Чтобы положить конец погромам 13
декабря Джавид отправился на встречу с командующим прави-
тельственными войсками генералом Хашими в Бостанабад,
расположенный в 63 километрах от Тебриза. Оставшееся в Тебризе руко-
водство Азербайджанской
демократической партии вынуждено было
перейти на нелегальное положение. Руководителям Центрального
комитета Бирии и Вилайи, председателю радиокомитета Миркасуму
Чешмазару и еще 25-30 активистам партии было предоставлено убежище в
советских учреждениях в Тебризе. Сотрудники советского консульства,
обсудив создавшееся положение на совещании под председательством
генерального консула Красных, ранним утром 14 декабря направили свои
предложения в
Баку. В частности, с целью сохранения Демократической
партии для будущего предлагалось, чтобы Бирия, Вилайи, Ибрагими и
другие отправились в штаб иранских войск и заявили о том, что после
известного решения энджумена они сложили оружие и будут заниматься
политической деятельностью в рамках прав, предоставленных
Конституцией Ирана. Однако в этом случае их неприкосновенность
не
будет гарантирована. Если их предложение там сочтут неприемлемым,
консульство предлагало вывезти их в Советский Союз.
В ответ на предложение консульства М.Дж.Багиров заявил, что если на
юге никто не будет руководить партией, то она развалится, а скрывшиеся
лидеры рано или поздно могут быть уничтожены наемными агентами.
Побег в
Советский Союз в равной мере опасен: лидеры партии очень
просто могут быть убиты как неопознанные нарушители границы. Багиров
полагал, что лучше будет, если они отправятся к командованию иранских
войск, которое и будет нести ответственность за их жизни [46]. Но
последнее предложение Багирова не было принято. Происходившие в
Южном Азербайджане трагические
события были намного сложнее, чем
их себе представлял руководитель Советского Азербайджана.
Днем 14 декабря иранские войска вошли в Тебриз. Однако грабежи и
террор не прекратились, напротив, реакционные элементы еще больше
распоясались. Во время встречи с Красных генерал Хашими пообещал, что
безопасность советских учреждений в Тебризе будет обеспечена. Он также
отметил, что
уполномочен обеспечивать правопорядок во время выборов и
не получал никаких других указаний.
449
Несмотря на эти заявления военные фактически стали хозяевами в
городе. Заранее созданный военно-полевой суд приступил к деятельности.
Генерал Зенгане был назначен военным губернатором Тебриза. За
короткий срок он особо отличился своей свирепой жестокостью. Так,
однажды он приказал бросить малолетних детей одного из демократов в
печь для изготовления хлеба [47]
. Теперь Тебриз напоминал огромный
концентрационный лагерь. Тюрьмы были переполнены, камер не хватало.
Чтобы освободить места для размещения все новых узников, активистов-
демократов расстреливали группами. Сотни офицеров и солдат
Национальной армии и федаинов были казнены по приговору военно-
полевых судов. Число расстрелянных в течение нескольких дней
перевалило за 3 тысячи. Каждый день
в тюрьмах от голода и холода гибли
десятки людей. Подвергаемые в тюрьмах немыслимым пыткам, демократы
иногда сами требовали для себя расстрела.
Через два дня после входа иранских войск в Тебриз председатель
провинциального энджумена Шабустари и генерал-губернатор Джавид
были арестованы и отправлены в Тегеран. В тот же день одновременно
были арестованы
губернатор Тебриза Мехташ и оборонявший вместе с
четырьмя федаинами здание ЦК АДП прокурор Азербайджана Фирудин
Ибрагими. Он сражался до последнего патрона. Его стойкость и выдержка
во время следствия стали легендой. На вопрос представителя военной
комендатуры о том, почему он «в бытность прокурором казнил людей по
указанию русских», Ибрагими резко ответил: «
Все повешенные были
врагами Азербайджана и приговорены решением моего Национального
правительства. Национальное правительство было и будет. Я не получал
никаких указаний от русских и выполнял волю моего народа и
Национального правительства» [48]. Прибывший в эти дни в Марагу вице-
премьер Пирния был поражен тем самообладанием, с которым генерал
Кабири держался
на эшафоте. Отвергнув все обвинения против себя, он
изобличал политику тегеранской реакции, направленную на подавление
демократического движения в Азербайджане. Генерал заявил: «Иранская
реакция казнит многих честных людей, боровшихся за свободу
азербайджанского народа, однако новые люди подхватят знамя этой
борьбы. Повесьте и меня, но не забывайте, что я трудился на благо
моего
народа, и мою борьбу продолжат другие. Вы - бандиты, и ничего не
добьетесь. Все равно рано или поздно свобода победит, и азербайджанский
народ отомстит вам за ваши кровавые злодеяния» [49].
Группа федаинов в Тебризе, засев в школе «Фирдоуси», в течение двух
суток ожесточенно сопротивлялась. Когда у них кончились патроны, они
все
бросились в колодец, где и погибли, но не сдались. Пять солдат
азербайджанской армии, укрывшись в башне исторической крепости Арк,
в течение трех дней мужественно сопротивлялись, выкрикивая
450
национальные лозунги, призывая к свободе и мести. Восемнадцать
офицеров Национальной армии во главе с генералом Азими и
полковником Муртазави перед расстрелом кричали: «Да здравствует
свобода Азербайджана!» Арестованный в Хое председатель губернского
комитета АДП Ахмеди перед смертью заявил: «Никаких показаний
представителям Тегерана я давать не собираюсь и их проклятые лица
видеть не
хочу. Мои показания вам известны. На протяжении последних
двух лет я вел борьбу с изменниками и реакционерами, за свободу
азербайджанского народа. В 1907 году вы, палачи, убили моего отца,
активного участника движения Саттархана. Убейте меня, умолять вас не
буду. Запомните, что настанет день, когда вы предстанете перед
всенародным справедливым судом и
будете отвечать за проливаемую
кровь свободолюбивых сыновей азербайджанского народа». В Резайе
Азадватану перед казнью была обещана жизнь в случае, если он откажется
от борьбы. Он ответил, что «молодое деревце можно согнуть, но старое не
согнется». В Миандоабе казненный Гулу Субхи перед смертью громко
воскликнул: «Передайте моим друзьям, что я гордо иду
на смерть за
свободу моего народа. Пусть берегут моего сына. Он будет нужен в
дальнейшей борьбе» [50]. Уже находясь на плахе, встречая грудью штыки,
сыны Азербайджана пели национальный гимн. Сотни документальных
фактов подтверждают их героизм, мужество, стойкость.
Изданные Национальным правительством Азербайджана учебники на
родном языке были свалены в костеры
и сожжены. Обучение в школах на
азербайджанском языке было запрещено. Азербайджанский университет,
Национальный театр, филармония и музеи были закрыты. Установленные
в период Национального правительства памятники Саттархану, Багирхану
и Хиябани были снесены. Газеты на азербайджанском языке были
запрещены. Начавшие издаваться на фарсидском языке газеты «Ария» и
«Тебриз» приводили массу «доказательств» в
защиту тезиса о том, что
азербайджанцы не являются нацией.
20 декабря иранская армия полностью овладела Азербайджаном. Был
установлен оккупационный режим. Тегеран праздновал победу. По
мнению шаха, основными причинами разгрома азербайджанского
движения были следующие: 1) неожиданно слабая военная
организованность Тебриза; 2) высокий моральный дух и решительность
иранского войска; 3) самое же главное, уверенность всех вовлеченных
в
этот конфликт сторон (Советы, Иран и Азербайджан) в том, что США
окажут серьезную поддержку суверенитету Ирана. Шах выразил свое
мнение по поводу того, почему, вопреки попыткам советского посла
предотвратить ввод войск тегеранского правительства в Азербайджан и
заявлениям в адрес шаха и Кавама о том, что СССР не останется
безучастным, Советы
не смогли оказать Азербайджану значимую