Гасанлы Дж.П. СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941 - 1946 гг)
Подождите немного. Документ загружается.
101
Ирана», на что М.Максимов повторил, что не имеет сведений на этот счет
[36].
Еще до завершения Потсдамской конференции заместитель
британского посла в Москве Робертс писал заместителю наркома
иностранных дел В.Деканозову, что, в соответствии с решением
конференции, советскому послу в Иране надо дать указание по поводу
вывода союзных войск
из Тегерана. Сам Робертс уже дал такое указание
британскому послу в Тегеране [37].
8 августа заместитель наркома иностранных дел С.Кавтарадзе
подготовил справку, отражающую отношения Советского Союза к выводу
войск союзников из Ирана. В ней отмечалось, что отвод войск может
способствовать усилению сил реакции, развалу демократических
организаций и ослаблению позиций
СССР в Иране. По мнению
С.Кавтарадзе, уход советских войск затормозит работы по нефтебурению в
Северном Иране и поставит под угрозу срыва выполнение принятых
решений по расширению движения за автономию. Он считал, что следует
употребить все силы, чтобы задержать вывод советских войск. Кавтарадзе
писал: «При этом следует учесть, что наша
отрицательная позиция по
данному вопросу и оставление союзных войск в Иране до окончания
войны с Японией сильно ударили бы по престижу англичан в Иране и
заставили бы иранские правящие круги больше считаться с нами,
поскольку их расчеты на англичан в этом вопросе оказались бы
несостоятельными» [38].
После этой справки С
.Кавтарадзе советское руководство в переписке с
союзниками всеми способами пыталось уклониться от темы о вывода
войск. Отвечая на письмо британского посла Арчибальда К.Керра от 10
августа 1945 года о необходимости скорейшего вывода союзных войск из
столицы Ирана и соответствующих инструкций советскому послу,
В.Молотов 17 августа сообщал, что «9 августа советский посол в
Иране
информировал иранское правительство относительно решения Берлинской
конференции глав трех союзных держав о немедленном выводе союзных
войск из Тегерана. Что же касается вопроса о деталях отвода указанных
войск, то необходимые указания советским военным командованием будут
даны в ближайшее время» [39].
В тот же день С.Кавтарадзе подготовил новую справку о
ситуации с
выводом советских войск из Ирана. По его мнению, в связи с поражением
Японии англичане на предстоящем заседании Совета министров
иностранных дел в Лондоне могут поставить вопрос о выводе войск
союзников из Ирана. Далее приводились уже известные аргументы из
предыдущей справки, указывающие на отрицательные последствия
подобного шаха. Поэтому Кавтарадзе
предлагал: «Согласно статье 5 англо-
советско-иранского договора от 1942 года, союзные войска должны быть
102
выведены из Ирана не позднее 6 месяцев после прекращения военных
действий против Германии и ее соучастников путем заключения мира.
Поэтому мы имеем формальное основание настаивать на том, чтобы наши
войска оставались в Иране до заключения мирных договоров с Германией
и Японией. В крайнем случае, мы должны настаивать на оставлении наших
войск в
Иране еще в течение шести месяцев после капитуляции Японии»
[40].
30 августа 1945 года заместитель наркома иностранных дел
А.Вышинский принял иранского посла в Москве Ахи, который сообщил,
что «иранское правительство поручило ему предпринять все, что он сочтет
нужным, чтобы выяснить причины возникшего охлаждения отношений
СССР и найти средства улучшить их
». А.Вышинский ответил, что
необходимо взаимное понимание интересов сторон. Если этого нет, всякие
разговоры о хороших отношениях – только слова. Ахи напомнил, что «при
правительстве Баята он делал предложение тов. Молотову об организации
смешанной советско-иранской нефтяной компании, но, к сожалению, это
предложение принято не было. Между тем вести переговоры о
концессии
иранское правительство не может, так как принят закон, запрещающий
передачу концессий иностранцам». А.Вышинский возразил, что законы
создаются людьми, и, следовательно, наличие тех или иных законов не
может служить препятствием, чтобы пойти навстречу правомерным
интересам Советского Союза, тем более когда «аналогичные интересы
других государств не натыкаются на препятствия в виде
законов». Тогда
Ахи намекнул, что если СССР не будет настаивать на слове «концессия»,
то можно договориться на таком содержании соглашения, которое должно
удовлетворить СССР. Вышинский ответил, что предложения СССР в свое
время были ясно изложены иранскому правительству и что слово теперь за
иранской стороной [41].
События и факты неоспоримо
свидетельствуют, что летом 1945 года
противостояние с союзниками по иранскому и особенно по
азербайджанскому вопросу входило в стадию напряженности. И советское
руководство решило ускорить осуществление своих намерений, связанных
с Южным Азербайджаном.
Потому и М.Дж.Багиров подталкивал тебризских руководителей,
подчеркивая, что дорог каждый час.
103
ГЛАВА V
ОБРАЗОВАНИЕ АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ
ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
И ИДЕЯ АВТОНОМИИ
Советник советского посольства в Тегеране А.Якубов в первые дни
августа 1945 года прибыл в Тебриз. Главной целью его визита было
прояснить положение в Азербайджане и, следуя решению Москвы и
заданию Баку, ускорить процесс создания Демократической партии.
Генконсул М.Матвеев уже не успевал за ходом событий, и работу
консульства фактически осуществлял Якубов
. 4 августа он принял
Бозоргани, заместителя директора земельного департамента третьего
остана. Во время беседы выяснилось, что в сравнении с прошлым годом
прогноз урожая на этот год неблагоприятный и что в борьбе с саранчой
большая надежда возлагается на помощь Советского Союза. Бозоргани
пожаловался, что министерство сельского хозяйства и органы власти
ничего не
делают для спасения урожая в Азербайджане, а все обращения в
Тегеран остались безответными. Депутаты от Азербайджана, по его
словам, не проявляют никакой инициативы, и ходят слухи, будто
нынешние парламентарии Амир Нусрат Искендери, Фарман Фарманиан,
Сиггатул-Ислам, Сартибзаде, Фотуги, Муджтахиди и другие на новых
выборах уже не смогут набрать голоса. В то
же время Бозоргани отметил
рост авторитета заместителя остандера Никчу, землевладельца М.Рафии,
представителя «Фронта Свободы» Шабустари. В своем отчете об этой
встрече А.Якубов писал М.Дж.Багирову и в НКИД СССР: «В конце нашей
беседы Бозоргани с возмущением рассказал о том безобразном отношении,
которое центральные иранские власти проявляют по
отношению к
азербайджанцам. По его мнению, демократические элементы должны
объединиться и раз и навсегда положить конец этому недопустимому
отношению к азербайджанцам. Одна третья часть всего иранского народа,
являющаяся азербайджанцами, на сегодняшний день не имеет на своем
родном языке ни школ, ни газет. Купечество, часть помещиков и
104
интеллигенции боятся перерастания демократического движения,
выделения Иранского Азербайджана и воссоединения его с Советским
Азербайджаном. А что касается трудящихся масс, трудовой части
интеллигенции и мелкого купечества – то они искренне ведут свою работу
за демократическое движение» [1].
Руководство Народной партии Ирана (НПИ – «Туде») считало
непростительной ошибкой советских товарищей упразднение
азербайджанской организации этой
партии и образование, по инструкции
из Кремля, Демпартии Азербайджана, выдвинувшей программу
автономии. Это рассматривалось различными кругами в Иране как первый
шаг на пути, ведущему к расколу страны. При этом ответственность за
него возлагалась не на азербайджанских национальных лидеров, а на НПИ,
которая имела репутацию партии, тесно связанной с политикой СССР.
В
итоге, однако, нависла угроза над всем демократическим движением в
стране. Официальное письмо ЦК НПИ в ЦК ВКП(б), отправленое в
сентябре 1945 года, пронизано сдерживавшейся в годы войны критикой
некоторых действий советских ответственных лиц в Иране, которые
осложняли и без того нелегкое положение партии, подвергавшейся
прямым репрессиям властей. В письме И
.Искендери, направленном в ЦК
ВКП(б) указывалось, что «организация партии демократов и продолжение
ее политики запятнает и нанесет удар популярности советской политики,
несмотря даже на то, что Советская политика уважает территориальную
целостность Ирана. Политика, которая осуществляется СССР в эти две
последние недели, ставит под угрозу большое народное движение. Эта
политика
наносит ущерб не только движению иранского народа, но даже
ведет к ее уничтожению. Если бы враги СССР составили план против него,
то несомненно лучше того, что в данное время делается, они не смогли бы
сделать» [2].
Следует особо отметить, что воспитанные Коминтерном лидеры
НПИ предпочитали иметь дело со специальными представителями ЦК
ВКП
(б), а не с сотрудниками дипломатических представительств. В
письмах члена политбюро НПИ А.Ованесяна ответственным лицам ЦК
ВКП(б) содержалась настоятельная просьба прислать в Иран своих
представителей, чтобы на месте разобраться и внести коррективы в
создавшееся затруднительное для партии положение. А.Ованесян сообщал
в Москву, что лидеры демократов дают ложные
сведения советским
дипломатическим учреждениям о деятельности НПИ. Он писал: «Самым
худшим является то, что они вводят в заблуждение советских работников,
а те в свою очередь пишут послу, а посол в Москву». Указывая на
противоречие в обращении АДП, он отмечал: «В одном месте говорится о
единстве Ирана, а в другом месте говорится
«свободный Азербайджан».
(когда пишут свободный Азербайджан здесь понимают это, как отдельный
105
независимый Азербайджан. Я уверен, что Москва смотрит так, что Иран
должен быть единым, что Азербайджан не будет отделен от Ирана)».
А.Ованесян информировал Москву, что АДП сформирована не на
классовой, а национальной основе, и не имеет серьезного лидера. Он
писал: «В демократической партии ни одного хорошего, серьезного
руководителя нет... И в
этой партии революционер, коммунист будет
сидеть вместе с помещиком-реакционером... Она ведь заявляет, что не
будет заниматься классовой борьбой. Без руководства, без хорошего ядра
можно потерять очень многое и особенно в данный момент. В
Азербайджане нет серьезных лиц. Более того, некоторые из них – опасные
люди». Он регулярно снабжал советское руководство
компроматом на
Пишевари, Шабустари, Бирию, Падегана и других. Например, Шабустари,
якобы, вернувшись из Баку, говорил своим близким: «то, что я видел в
Советском Азербайджане – ужасно. У Гитлера гораздо лучше».
В письмах А.Ованесяна, отправленных в Москву в сентябре, есть
много интересных мест об отношении советского руководства к Ирану.
Например, он пишет
: «До отъезда в Москву посол М,Максимов заявил
следующее: «После этого СССР будет вмешиваться во все дела Ирана, без
нашего ведома ничего не должно происходить». Он особенно подчеркнул
следующее: «Кроме нас, никто иной не имеет право вмешиваться в дела
Ирана». При этих разговорах присутствовал и секретарь посольства Алиев.
Провожая нас,
он напутствовал: «Имейте в виду, что это не есть слова
самого посла, а есть мнение Москвы и пр.».
Наконец, А.Ованесян, опасаясь сепаратистского движения в
Азербайджане, писал в Москву: «Когда говорят о том, что никакого
сепаратизма нет, то спрашивается: если Азербайджан – часть Ирана, то
почему там должна быть только специальная азербайджанская
партия и не
должна быть народная партия. Этот вопрос для нас – жизненный вопрос»
[3]. В конце концов даже информатор ЦК вынужден был признать плохую
организацию акции с образованием ДПА. В донесении от 11 октября он
писал: «Теперь можно с уверенностью сказать, что подготовка и
осуществление хорошей идеи об образовании Демократической
партии
Азербайджана нашими работниками проведена плохо, внесены были
ненужная неразбериха и нервозность».
Советское же посольство в Тегеране, между тем, выражало
недовольство политикой НПИ и ее отдельных лидеров в отношении
Демократической партии. Их действия, как там считали, идут вразрез с
усилиями СССР. Посол М.Максимов 1 сентября 1945 года направил в
Наркомат иностранных дел
шифрованную телеграмму следующего
содержания: «Мы имеем данные, что член ЦК Народной партии Арташес
Ованесян после образования Азербайджанской демократической партии и
106
своего отзыва из Иранского Азербайджана занял исключительно
враждебную позицию по отношению к этой партии и ее руководителям.
Несмотря на наши указания руководителям Народной партии Ованесян
ведет явно провокационную деятельность, обливая грязью вместе с
некоторыми своими последователями Азербайджанскую демократическую
партию и буквально всех ее работников, заявляя, что эта партия
незаслуженно пользуется симпатией
свободолюбивых людей, так как ее
руководство не годится, что ЦК Народной партии не должен оказывать ей
поддержку, так как создание этой партии породило отвращение даже у
левых. Одновременно Ованесян в беседе с членами ЦК обвинял и
руководство посольства в поощрении деятельности новой партии, тем
самым якобы в разложении Народной партии.
Ованесяна пытаются
поддержать такие правые, как Иредж Искандери. Наблюдая за
Ованесяном, мы также получили данные о том, что он среди членов ЦК
заявил, что как коммунист он имеет связи непосредственно с Москвой,
помимо посольства, по другим каналам. (Ованесян связан с товарищем
Козловым). Это было подтверждено депутатом Меджлиса Кашаверзом,
одним из руководителей
ЦК, который 27 сентября в беседе со мной по
своей инициативе сообщил об этом. Ованесян на заседаниях ЦК подбивал
членов ЦК на сопротивление указаниям посольства по вопросу помощи
Азербайджанской демократической партии, афишировал открыто свои
непрерывные связи чуть ли ни с Москвой по особым каналам. Кашаверз
сказал, что он считает, что Ованесян
ведет пагубную для Народной партии
политику и что было бы лучше, если бы он сам ушел из Народной партии.
Ованесян подбивал членов ЦК выступить с открытым заявлением
против Азербайджанской демократической партии, и только
вмешательство посольства предотвратило это выступление. Мы
рекомендовали тов. Козлову предложить Ованесяну прекратить свою
разлагательную работу в ЦК, и
, если он этого не сделает, то мы обсудим
мероприятия по его изоляции». После серьезного вмешательства
посольства и советских органов, ЦК НПИ направил 3 октября 1945 года в
ЦК ВКП(б) письмо, в котором выражалось согласие по поводу
образования АДП. В письме отмечалось: «После отправки предыдущего
доклада Центральный Комитет Народной партии имел подробную
беседу с
тов. Максимовым и тов. Алиевым. В результате их разъяснений
Центральный Комитет Народной партии убедился в необходимости и
полезности Азербайджанской демократической партии для
демократического движения Ирана и поэтому будет полностью ее
поддерживать. Народная партия Ирана заявляет, что она будет
подчиняться Всесоюзной Коммунистической Партии во всех случаях и
всегда» [4]
.
107
Члены партии «Туде» в Тегеране, узнав о подготовительной работе по
созданию Демократической партии в Иранском Азербайджане, также
всеми силами пытались помешать этому. В начале августа в Тебриз
приехали член ЦК Народной партии А.Ованесян, а вместе с ним два
других функционера «Туде» - Амир Хизи и Гусейн Нури. В беседе с
генеральным
консулом Ованесян дал понять, что, по мнению ЦК Народной
партии, наступила пора активных выступлений против помещиков. Спустя
несколько дней тегеранские тудеисты провели в Тебризе совещание
представителей сельских комитетов Народной партии и дали указание
начать активные действия против имущих слоев. Представители местных
комитетов, вернувшись с совещания, немедленно начали выполнять
полученное задание.
В телеграмме из Ардебиля говорилось, что участники
совещания приступили к созданию отдельных групп для разоружения
помещиков [5].
Председатель Шапурского комитета Народной партии Арсен Шахиян
подтвердил, что по указанию А.Ованесяна они готовятся к активизации
своих действий. Таким образом, угроза, о которой предупреждалось в
плане мероприятий, подготовленном в Баку, и в
письмах Багирова
политическим работникам в Южном Азербайджане, стала реальной. И
первыми в ее осуществлении стали тудеисты. Провокациями они пытались
отпугнуть от АДП купцов, промышленников и особенно помещиков и тем
самым сорвать попытку формирования АДП не по классовому, а по
национальному признаку. Одной из таких акций с весьма тяжелыми
последствиями стали
события в деревне Ликван. 9 августа 1945 года
Ованесяном и Амиром Хизы в Ликван для проведения митинга были
направлены члены Народной партии Риза-Ризаи, Мир Абульфас Гашими и
еще сто человек. В результате была спровоцирована стычка между
митингующими и помещиком Гаджи Эхтишамом Лигвани, завязалась
перестрелка, во время которой погибли три человека из делегированных
-
сам Гаджи Эхтишам, его сын и слуга. Поместье помещика было
разграблено. А семья Эхтишама в период выборов в Меджлис 14-го
созыва и в вопросе нефтяной концессии придерживалась просоветской
позиции, помогала собирать подписи землевладельцев против
правительства Саида Марагаи. Сын Гаджи Эхтишама – Иса Лигвани,
бывший депутат парламента, также был близок к советской
администрации.
По указанию Ованесяна тудеисты пытались и похороны погибших в
Ликване превратить в митинг, и 12 августа демонстранты избили
родственника Эхтишама и прокурора Тебриза. Эта акция
дискредитировала Народную партию и была чрезвычайно нежелательной
для советской стороны. В подготовленной комиссаром госбезопасности
С.Емельяновым справке об этом инциденте говорится: «Весьма
108
сомнительным является то обстоятельство, что приехавшие из Тегерана
члены ЦК Народной партии активно действовали против лояльно
настроенных к Советскому Союзу людей в Южном Азербайджане, оставив
известных реакционеров-помещиков. События в селении Ликван вызвали
большую тревогу в кругах имущей прослойки и у местной интеллигенции,
в том числе среди близких к нам людей
» [6].
По сообщению советских спецслужб, случившееся нанесло ощутимый
урон престижу Советского Союза. Например, директор Тебризского
отделения Иранского национального банка Кияи говорил: «Гаджи
Эхтишам был человеком русских, и он в вопросе нефтяной концессии
первым подписал телеграмму за передачу нефти русским. Англичане это
хорошо знали. А когда произошло это трагическое событие,
всем стало
известно, что у русских нет друзей, для них все безразлично. После
случившегося купцы и помещики узнали русских и теперь держатся от них
подальше. Мне кажется, все эти нежелательные для русских инциденты
являются умелой работой англичан, и я уверен в том, что англичане имеют
своих людей в «Туде» и через
них устраивают провокации, чтобы
подорвать доверие к русским. Если раньше русские имели 90 процентов
своих сторонников в Иране, то сейчас они не составляют и одного
процента» [7].
Такая непредвиденная игра народников на стороне англичан отчасти
объясняется тем, что к власти в Великобритании пришли лейбористы. Это
сильно смягчило отношение Народной партии
к Англии и даже зародило
некоторые симпатии к ней. В поздравительном письме Клименту Эттли
тудеисты выражали надежду, что правительство лейбористов окажет
поддержку строительству демократии в Иране [8].
Для ознакомления с положением в Азербайджане и выяснения причин
происшедшего в Ликване 18 августа в Тебриз прибыла иранская
правительственная комиссия в составе бригадного генерала
Джаханбани,
дивизионного генерала Хосровпанаха и двух офицеров. 20 августа эта
комиссия встретилась в Генконсульстве СССР с М.Матвеевым,
А.Якубовым и генерал-лейтенантом Глинским. Во время беседы Якубов
отметил неудовлетворенность сложившейся в Азербайджане ситуацией.
Он подчеркнул, что местные власти не обращают внимания на нужды
населения, пост генерал-губернатора остается долгое время
вакантным,
исполнительный аппарат власти по существу отсутствует. Жандармерия,
судебные органы безучастны к нуждам и жалобам людей, виновные в
различных преступлениях не наказываются. В свою очередь, генерал
Глинский отметил нелояльную к советским органам позицию, занятую
командиром иранской дивизии в Азербайджане Дарахшани.
Генерал Джаханбани согласился, что в Азербайджане есть охотники
учинять разные провокации
и распространять всевозможные слухи. Даже в
109
день его приезда некие темные личности пытались закрыть базар (рынок) и
тем самым показать, что здесь неспокойно. Позже выяснилось, что это
была инициатива прибывших из Тегерана лидеров «Туде». Джаханбани
отметил, что нужно немедленно назначить генерал-губернатора и удалить
из Тебриза некоторых лиц, мешающих нормализации жизни.
20 августа Якубов вновь встретился с
Джаханбани. Генерал сообщил,
что его посетили представители Народной партии и рабочего профсоюза и
передали ему свои просьбы о необходимости обратить внимание на нужды
населения Азербайджана. Он считает эти требования справедливыми и
обещал принять меры. Джаханбани одобрительно отнесся к идее
замещения должностей генерал-губернатора и ответственных чиновников
выходцами из Азербайджана, но выразил
сомнение в том, что Тегеран
согласится на это. В Иране стало традицией, что генерал-губернатора в
Тебриз назначают из среды вышедших в отставку премьер-министров или
министров [9].
В августе в Тегеране шли бурные обсуждения кандидатуры генерал-
губернатора Тебриза. В связи с событиями весны 1945 года большая часть
руководящих работников
третьего остана была отозвана, а новые еще не
назначены. Центральное правительство было недовольно работой
губернатора Дадвара и его аппарата. Генерал-губернатор, его заместитель
и глава городской администрации Гулам Рза Ильхами недостаточно
твердо, по мнению Тегерана, боролись с теми, кто требовал отставки
правительства Саида и выступал за предоставление нефтяной концессии
Советскому Союзу
. Министр внутренних дел Сорури в беседе с Ильхами
обвинял его: «Не ваше дело заниматься политикой, политикой должен
заниматься центр, а вы с Дадваром просто переметнулись на сторону
русских» [10]. Еще весной 1945 года вызванный в Тегеран Ильхами имел
беседу с премьером М.Баятом о ситуации в Азербайджане, где ему было
выражено недовольство работой чиновников в Тебризе.
Глава тебризской городской администрации Ильхами во время
пребывания в Тегеране получил предложение от начальника политотдела
МВД Ирана Калантари занять должность генерал-губернатора где-нибудь
на юге, но никак не в Азербайджане. Советник советского посольства
А.Якубов посоветовал Ильхами не принимать никаких назначений, кроме
как возвращение
на свою должность в Тебриз. И действительно, после
прихода к власти Мохсуна Садра заместитель министра внутренних дел
Фирудини дал разрешение Ильхами вернуться в Тебриз к своей работе.
Дадвар посоветовал ему срочно и тихо выехать в Тебриз, поскольку
Ильхами официально с должности снят не был. Несмотря на то, что
командующий частями
иранской армией в Азербайджане генерал
Дарахшани послал в Тегеран несколько секретных телеграмм, чтобы
Дадвара и Ильхами не пускали в Тебриз, Ильхами 11 августа вернулся в
110
город и вновь приступил к работе. 16 августа Ильхами встретился с
генералом Глинским, обстоятельно рассказал о тегеранских встречах и
сложившейся ситуации. После ознакомления со стенограммой этой беседы
М.Дж.Багиров размашисто начертал на первой странице: «Лично
т.Емельянову. Все же непонятно, почему нужно было Глинскому через
голову консульских работников заниматься не своим
делом» [11].
М.Дж.Багиров остерегался открытого вмешательства военных в
политические интриги. Попытки военных представительств
контролировать проблемы Южного Азербайджана сужали возможности
республиканских органов. Поэтому Багиров старался, чтобы
зарождавшиеся в Тебризе процессы проходили через подконтрольные ему
дипломатические каналы и службу безопасности.
Несмотря ни на какие препоны, в конце августа все
же завершилась
подготовительная работа по созданию АДП. Уже были определены списки
лиц, которым предстояло подписать обращение, подготовленное оргбюро
во главе с Пишевари. Текст обращения был одобрен в Баку и последний
его вариант был отправлен в Москву. Одновременно в Москву отправили
информацию о последних провокационных действиях Народной партии. В
этой информации сообщалось
, что тудеисты выступают против усиления
национально-освободительного движения в Азербайджане. Однако
некоторые сообщения, например, о захвате правительственных зданий
вооруженными отрядами тудеистов, не соответствовали действительности.
Призыв лидеров «Туде» к вооруженному восстанию на деле завершился
рядом мелких провокационных вылазок. Хотя эти акции осуществлялись
под вывеской борьбы с иранским реакционным режимом, реально они
были направлены против создания новой независимой партии. В подго-
товленном С.Емельяновым обстоятельном докладе «О ходе реализации
мероприятий по Иранскому Азербайджану» отмечалось: «Ряд членов
Народной партии преследуют корыстные цели и заботятся больше о своем
личном благополучии, а некоторые руководящие работники партии –
А.Ованесян, Амир Хизи и др. – организуют ряд провокационных
выступлений
в виде экспроприации и погромов. В глазах населения
подорван авторитет Народной партии. Таким образом, явно чувствуется
необходимость создания новой политической партии, способной
возглавить национально-освободительное движение и объединить для
этого демократические силы Иранского Азербайджана» [12].
Проснувшись утром 3 сентября, население городов и поселков
Азербайджана увидело на стенах приклеенные листовки с
обращением,
отпечатанным на азербайджанском языке. Это было воззвание
Азербайджанской Демократической партии к населению, в котором
объявлялось о создании партии, ее целях и задачах.