Фролов Б.П. Военные противники России. Кн.1

Подождите немного. Документ загружается.

271

Мармон Огюст Фредерик Луи Вьесс

хоронен во Франции. Местом его последнего пристани-

ща стал родной Шатильон.

Кроме французских наград Мармон имел также выс-

шие степени иностранных орденов: Железной короны

(Италия), Железной короны (Австрия), Золотого Орла

(Вюртемберг) и Св. Андрея Первозванного (Россия), ко-

торым он был награжден в 1826 году.

***

Мармон, как и большинство наполеоновских марша-

лов, полководческим талантом не обладал. Это он со всей

очевидностью доказал в Испании в 1811–1812 годах, ког-

да возглавлял там Португальскую армию. Его маршаль-

ский жезл, полученный за самый заурядный, не имевший

никакого оперативно-стратегического значения, бой (бле-

стящий по замыслу план Мармону реализовать тогда так

и не удалось), многие современники считали не более чем

слишком роскошным подарком, сделанным Наполеоном

на радостях от одержанной победы над Австрией своему

старому сподвижнику. Ветераны же наполеоновских по-

ходов тогда горько шутили, что одного павшего в сраже-

нии Ланна разменяли на трех новых маршалов (в 1809 году

звание маршала Франции получили сразу 3 генерала —

Макдональд, Мармон и Удино).

Но отказать в военных дарованиях Мармону все же

нельзя. Он был способным дивизионным генералом, храб-

рым и отважным воином, долгие годы доблестно сражав-

шимся с многочисленными врагами Франции сначала под

революционными знаменами, а затем — под император-

скими орлами. Потомственный дворянин по происхож-

дению Мармон тем не менее вопреки, казалось бы, клас-

272

МАРШАЛЫ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ

совым интересам своего сословия, с энтузиазмом воспри-

нял идеи революции и без колебаний встал в ряды ее во-

оруженных защитников, когда над Францией нависла уг-

роза вражеского нашествия.

Именно в рядах республиканской армии Мармон смог

раскрыть свои далеко неординарные в тактическом мас-

штабе военные способности, которые в старой королев-

ской армии ему вряд ли удалось бы столь успешно реали-

зовать. Французские дворяне вне зависимости от древнос-

ти происхождения, заслуг и богатства их рода (о выходцах

из бедных дворянских семей и говорить не приходится)

в общем-то крайне редко достигали генеральских званий.

Основная их масса заканчивала многолетнюю военную

службу в средних офицерских чинах. Примеров головок-

ружительной военной карьеры, подобных той, которую

удалось сделать Мармону в республиканской армии, прак-

тически не было... Но революционный ураган, пронес-

шийся над Францией в конце XVIII века, разрушил до

основания вековые устои старого порядка, вызвал к жиз-

ни новое, рожденное революцией, военное искусство и

привел к становлению нового типа военачальника, спо-

собного успешно действовать в изменившихся условиях.

Одним из таких военачальников нового типа был и Мар-

мон, в 23 года ставший генералом, а в 26 лет достигший

высшего воинского звания в республиканской армии —

дивизионного генерала. Но на этом его военная карьера

не закончилась — в 34 года он становится маршалом

Франции, а годом раньше — герцогом Империи. Взлет

поистине фантастический! Такого в армии королевской

Франции в самом фантастическом сне невозможно было

даже и представить. Всего этого Мармон достиг только

273

Мармон Огюст Фредерик Луи Вьесс

благодаря своим военным способностям и боевым заслу-

гам на полях сражений, хотя, и это необходимо отметить,

решающую роль в столь стремительном его возвышении

сыграла особая благосклонность к нему Наполеона, с

которым судьба свела 19-летнего артиллерийского капи-

тана еще под Тулоном. С тех пор долгие годы они были

неразлучны. Мармон прошел вместе с Наполеоном весь

его путь с самого начала и до конца (кроме последней

кампании 1815 года).

Все это время он отличался беспредельной преданнос-

тью Наполеону и пользовался его особым доверием.

Император всегда считал этого холодного, сдержанного

в чувствах, рассудительного офицера, затем генерала и

маршала, человеком чести и высокого долга. Но все это

не помешало Мармону предать своего императора и бла-

годетеля в самый тяжелый для него час и навечно запят-

нать свое имя подлым предательством. Чем же руковод-

ствовался маршал, решившись на такой шаг? Сам он

объяснял это только одним — благом Франции. Но, по-

видимому, основная причина кроется все же в ином.

Новая знать, которую создал Наполеон, — это было

прежде всего скопище недовольных и обиженных. По-

чти у каждого представителя этого нового сословия был

какой-то свой личный счет к императору. Все эти прин-

цы, князья, герцоги, графы, бароны и прочие, пока еще

не удостоенные титулов, но жаждущие получить их, в

своем абсолютном большинстве находившиеся до рево-

люции, если не на самом социальном дне, то очень близ-

ко к нему, считали себя в чем-то обиженными Наполео-

ном. Можно было подумать, наблюдая все это, что он у

каждого из них что-то отнял. Дух конформизма посте-

274

МАРШАЛЫ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ

пенно овладевал умами всей наполеоновской номенкла-

туры, в том числе и военной. Начинающим стареть мар-

шалам и генералам хотелось уже комфортной и спокой-

ной жизни. Но неугомонный император, поглощенный

планами новых походов и завоеваний, не давал им такой

жизни и впредь не обещал. И вот вся эта постоянно чем-

то недовольная, брюзжащая, но вместе с тем не лишен-

ная чванливости, целиком поглощенная нескончаемыми

распрями, а также заботами о своих доходах, новых вла-

дениях и наградах, чуждая каких-либо высоких идеалов

новая имперская знать, по мысли Наполеона, должна была

стать опорой его империи. Опасное и роковое заблужде-

ние!

Эти ложные постулаты привели Наполеона к большо-

му политическому просчету с катастрофическими для

него последствиями. Как только вся эта публика поняла,

что ничего больше от Наполеона она получить уже не

сможет и более того, из-за него может и потерять все

ранее приобретенное, то сразу же отвернулась от него и

стала подыскивать себе нового хозяина, который бы га-

рантировал ей status-quo (статус-кво).

Причина такого положения крылась прежде всего в

том, что по мере своего превращения в диктатора, обла-

дающего неограниченной властью, Наполеон все боль-

ше отрывался от реальной действительности, переставал

четко ее видеть и ясно понимать. Создавалось впечатле-

ние, что какой-то неумолимый рок постепенно зашоривал

ему глаза и ограничивал кругозор. Он жил, ослепленный

своим могуществом, наивно полагая, что силы штыка

достаточно для преодоления всех возникающих на его

пути препятствий. Патриотизм, идейная убежденность,

275

Мармон Огюст Фредерик Луи Вьесс

высокие моральные принципы и другие категории того

же порядка, не подлежащие подсчету ни в миллионах

франков, ни в количестве пушек и дивизий, имели для него

сугубо абстрактное значение. В начале своей полковод-

ческой карьеры Наполеон оценивал обстановку и смот-

рел на вещи более трезво, правильно учитывал влияние

различных факторов в практической деятельности, пре-

красно понимая их значение, благодаря чему во многом

и достигал своих ошеломительных успехов. Но со време-

нем все это было предано забвению и отброшено.

Некоторые из высших военачальников были обижены

на императора, считая, что он недооценивает их боевые

заслуги. Среди них находился и Мармон. Хотя при его

довольно скромных заслугах как военачальника высше-

го ранга, он был вознагражден Наполеоном более чем

достаточно. Выше уже отмечалось, что маршальское зва-

ние Мармона являлось никогда не отработанным им аван-

сом. В общепринятом понимании его боевые заслуги ни-

как не тянули на это высшее воинское звание. Но непо-

мерное честолюбие мешало ему трезво оценивать свою

роль и место в высшем эшелоне французского генера-

литета. Насколько сильно было задето самолюбие Мар-

мона, когда он оказался обойденным при первом произ-

водстве 18 генералов в маршалы Франции, выше также

уже отмечалось.

Правда, справедливости ради следует признать, что

претензии Мармона тогда не были такими уж необосно-

ванными. Боевые заслуги тех же Бессьера или Даву, а

также некоторых других генералов, получивших мар-

шальские звания в 1804 году, были на тот момент ничуть

не выше заслуг Мармона. Но эти военачальники в той

276

МАРШАЛЫ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ

или иной мере оправдали выбор Наполеона, сделанный

императором тогда в их пользу, кто-то из них впослед-

ствии проявил полководческий талант, как, например,

Ланн или Даву, другие прославили свои имена блиста-

тельными подвигами на полях сражений, как это сделали

Ней или Мюрат. Но Мармону все это удалось в значи-

тельно меньшей мере.

Недоволен Мармон был и тем, что Наполеон недооце-

нил его заслуг при перевороте 18 брюмера. Но и здесь

наш персонаж, надо признать, явно переоценивал свою

роль в этом перевороте, где был далеко не ключевой фи-

гурой, а лишь одним из второстепенных деятелей, буду-

чи помощником генерала Ж. Макдональда. Был у Мар-

мона и еще целый ряд претензий к своему благодетелю.

Наполеон относился к своему бывшему адъютанту

всегда довольно благосклонно, снисходительно прощал

ему то, за что с других строго взыскивал. В качестве при-

мера может служить хотя бы весьма неудачное командо-

вание Мармона Португальской армией, завершившееся

его полным фиаско при Саламанке. Но и это сошло ему

с рук. С его предшественником Массеной, который, кста-

ти, не потерпел ни одного поражения в полевом сраже-

нии во время своего неудачного Португальского похо-

да, император поступил куда круче, поставив по суще-

ству крест на его военной карьере. Правда, после провала

в Испании Наполеон уже не решался использовать Мар-

мона в роли командующего армией.

В отличие от некоторых своих коллег-маршалов, Мар-

мон не бравировал личной храбростью и без особой нуж-

ды старался никогда не рисковать, но, когда обстановка

того требовала, он бесстрашно бросался в самую гущу

277

Мармон Огюст Фредерик Луи Вьесс

боя, дабы личным примером вдохновить войска. Так он

поступал, будучи еще офицером революционной армии,

затем генералом-республиканцем и, наконец, маршалом

Империи.

Мармон обладал неплохими административными спо-

собностями, что он доказал, управляя в течение несколь-

ких лет Иллирийскими провинциями. Однако по мере

обретения им все более широких властных полномочий,

у него все отчетливее стали проявляться такие негатив-

ные черты характера, как непомерные тщеславие, стрем-

ление к вызывающей роскоши, барственное чванство и

т.п. Это уже в полной мере проявилось в Далмации, где

он чувствовал себя чем-то вроде феодального правителя,

но особенно кричащие формы приняло в Испании. Там

маршал вел себя уже, как некий восточный сатрап, полу-

чив от подчиненных прозвище «король Мармон».

В городе Вальядолиде, где находилась его штаб-квар-

тира, он создал что-то вроде резиденции правителя ка-

кой-нибудь восточной деспотии — жил в роскошном

дворце испанских грандов, где его обслуживали, не счи-

тая личных лакеев, до 200 слуг. Кроме штаба, имел лич-

ную свиту, насчитывавшую до полутора десятков особо

приближенных к нему лиц. Балы, обеды, маскарады, зван-

ные вечера и прочие увеселения в маршальской резиден-

ции следовали непрерывной чередой. На все это расхо-

довались большие средства (естественно, не из кармана

герцога Рагузского).

Историки подсчитали, что содержание «короля Мар-

мона» и его «двора» в Испании ежемесячно обходилось

казне в сумму, равную содержанию одного кавалерийс-

кого полка. И при всем этом Мармон постоянно жало-

278

МАРШАЛЫ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ

вался в Париж на крайне стесненные условия существо-

вания.

Вокруг маршала царила атмосфера раболепия и угод-

ничества. Даже в редких походах Мармон не отказывал

себе в комфорте, в то время как снабжение его войск было

довольно скромным, если не сказать — скудным. Все это

не могло не вызвать недовольства подчиненных и их про-

хладного отношения к своему командующему. Конечно,

думать о каких-то там походах, битвах и победах в таких

условиях не приходилось... Финал такого командования

Мармона армией был закономерен.

Начиная с 1814 года само имя Мармона для многих

французов стало созвучно понятию предательства. Даже

титул этого маршала породил во французском языке но-

вый термин — «рагузер» (raguser), ставший синонимом

слова «изменник». А Наполеон, находясь на далеком,

затерянном на бескрайних просторах Атлантики, остро-

ве Св. Елены, сказал о Мармоне: «Он кончит, как Иуда».

Слова бывшего императора оказались пророческими...

Все последующие годы после своего предательства

Мармон провел как бы в негласной изоляции, ненавиди-

мый одними и презираемый другими. Его сторонились

даже старые боевые товарищи. Но все это не мешало пра-

вящему режиму оказывать Мармону всевозможные зна-

ки внимания и осыпать его наградами. Однако в ответ на

демонстративные вызовы Бурбонов широкому обще-

ственному мнению ненависть французов, не говоря уже

о бонапартистах, к этому человеку только нарастала и

достигла своего апогея в июльские дни 1830 года.

Июльская революция 1830 года смела Бурбонов, а

вместе с ними и их верного слугу маршала Мармона и

279

Мармон Огюст Фредерик Луи Вьесс

поставила крест на его карьере. Лишенный родины раз-

жалованный маршал все последующие годы своей дол-

гой жизни провел в изгнании, всеми отвергнутый и забы-

тый. Намного переживший свое время, он закончил свои

дни в полном одиночестве (его семьи давно уже не суще-

ствовало). Франция так и не простила ему предательства.

Семейная жизнь Мармона не сложилась. В 1798 году,

перед отправлением в Египетский поход, он женился на

18-летней дочери швейцарского банкира Гортензии Пер-

рего. Брак темноволосого, смуглолицего бургундца с

этой очаровательной брюнеткой оказался несчастливым.

Капризная и избалованная особа мало подходила в спут-

ницы жизни бравому генералу. Непонимание, перерос-

шее затем в напряженность отношений между супруга-

ми, с годами нарастало. Генерал почти все время был на

войне, а молодая генеральша жила своей жизнью. Детей,

которые хоть как-то могли бы скрепить этот хрупкий

союз, у них не было. К 1812 году семья практически рас-

палась, а спустя еще 2 года супруги окончательно рас-

стались, посчитав невозможным дальнейшее сосущество-

вание под одной крышей. Оба они, каждый в своем оди-

ночестве, прожили еще почти 40 лет. Госпожа Мармон

пережила своего мужа на 3 года.

Мармон проявил себя и как военный писатель. Его перу

принадлежит объемистый военно-теоретический труд

«Сущность военных учреждений», опубликованный в

середине 40-х годов XIX века в Париже, а также 8-том-

ные мемуары («Memoires de duc de Raguese». Paris, 1856.

Vol. 1 – 8), вышедшие в свет уже после его смерти.

В своих мемуарах Мармон попытался дать ответ на воп-

рос, почему он предал Наполеона Бонапарта, хотя ис-

280

МАРШАЛЫ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ

кренне и любил этого человека, как он уверяет читателя.

На закате жизни престарелый маршал предпринял отча-

янную попытку оправдаться перед потомками и хоть как-

то улучшить свой крайне непривлекательный образ в их

глазах.

Мармон достиг немалых успехов и в эпистолярном

жанре, написав путевые записки о своих многочисленных

путешествиях. На писательском поприще он проявил не-

заурядные способности, оставив после себя довольно об-

ширное литературное наследство.