апреля), и капитуляцией главнокомандующего армии мятежников-рабовладельцев
генерала Ли с остатками этой армии в Аппоматоксе 9 апреля.
Гражданская война была буржуазно-демократической революцией, причем период
реконструкции был ее продолжением, завершающим этапом. Обратимся к важнейшим
событиям гражданской войны в США.
В июле 1861 г. северяне проиграли большое сражение у железнодорожной станции
Манассас около Вашингтона. Главные силы армии Севера побросали оружие, пушки и
обратились в бегство. Только нерешительность южан, боявшихся восстания негров в
тылу, спасла северную армию от полного разгрома. Наблюдавшие эту битву
рассказывают, что северяне были настолько уверены в победе, что смотреть на нее
явилось из Вашингтона много нарядно разодетых дам с лорнетами. Некоторые черты
сражения при Манассасе (у речки Балл Ран), которое произошло 21 июля 1861 г., весьма
характерны. Приведем свидетельство очевидца, корреспондента лондонского «Таймса»,
который сделал свою запись на другой день (она была напечатана 6 августа). Даже
стороннему наблюдателю были очевидны политические причины военного поражения.
Вот выдержка из этого описания.
«Зрелище было таким мирным на вид, что можно было усомниться в свидетельстве своих
собственных чувств, говорящих о том, что внизу разыгрывается большое и
кровопролитное сражение... Но пушка громко ухала из-за зеленого кустарника, и равнина
внизу, если можно так выразиться, пестрела вспышками дыма и белыми кольцами от
взрывающихся гранат и снарядов гаубиц... В подзорную трубу я мог заметить на равнине
то тут, то там, сквозь облака пыли, блеск оружия. Перевязочные пункты были полны
солдатами, но раненых там было как будто немного. Бешено промчались мимо
чернокожие слуги на вьючных лошадях: люди в мундирах, которых было бы
оскорбительно для военной профессии назвать «солдатами», промчались роем на мулах,
строевых и даже упряжных лошадях, с перерезанными постромками, которые волочились
за ними по пятам, причем лошади мчались в таком же страхе, как и их всадники. Люди
буквально вопили от бешенства и страха, когда их путь оказывался прегражденным. Я
ехал вперед, спрашивая всех: «Что все это значит?» — и время от времени, но редко
получая в ответ: «Нас побили», или «Нас опрокинули». Черные, покрытые пылью лица,
высунутые от жары языки, вытаращенные глаза — это было изумительное зрелище. Вся
дорога из Сентревилля на многие мили представляла собой такое зрелище, которое можно
видеть только при побеге дезертиров окончательно деморализованной армии. Возницы
хлестали, бичевали, понукали, избивали своих лошадей или соскакивали на землю,
бросали свои упряжки и бежали по краю дороги; всадники, слуги и люди в мундирах,
всевозможные экипажи, интендантские повозки заполняли узкие пути. При каждом
выстреле словно судорога охватывала жуткую массу костей, мускулов, дерева и железа и
пробегала по ней, сообщая новую энергию и движение ее отчаянным усилиям
освободиться от самой себя. Снова послышался крик: «Кавалерия!»
...Федералисты, окончательно разбитые, отступали на Арлингтон, чтобы защитить
столицу, отдав около пяти батарей артиллерии, восемь тысяч ружей, огромное количество
провианта, имущества и раненых и пленных в руки противника».
Наблюдательный и вдумчивый корреспондент «Таймса», отнюдь не враждебно
настроенный к северянам, сделал из виденного такой вывод:
«Я не думаю, что возможно такое безобразное поведение со стороны солдат, потому что,
имея некоторый опыт лагерной и походной жизни, никогда не видал среди участников
похода ничего подобного даже во время тревоги...
Нет сомнения, Север поправится от удара. До сих пор он говорил только: «Идите и
сражайтесь за Союз». Юг воскликнул: «Будем биться за свои права» (1). Север должен
ввести в бой лучших своих людей, в противном случае он будет неминуемо сломлен
энергией, личной ненавистью и превосходной боевой мощью своего противника».
Но самое превосходство боевой мощи южан на первом этапе войны в значительной мере
191