Джонсон Пол. Современность. Мир с двадцатых по девяностые годы. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

дирования, а ночные бомбардировщики не могли гарантировать бом-босбрасывание точнее, чем в

радиусе десяти миль около цели, то единственной наступательной возможностью для Черчилля

было практически неограниченное бомбардирование городов. Восьмого июля он написал мрачное

письмо своему министру авиационной промышленности, владельцу газет, лорду Бивербруку:

В поисках способа добиться победы в войне, вижу, что есть только один надежный путь. У нас нет континентальной

армии, которая могла бы разбить германскую военную мощь. Блокада прорвана и Гитлер может снабжаться из

Азии и, вероятно, из Африки. Если мы отобьем его отсюда или он не попытается вторгнуться, то он направится к

востоку и нам нечем его остановить. Но есть один способ, который остановит его и погубит, и это абсолютно

опустошительное, уничтожительное нападение с множеством тяжелых бомбовозов ит нашей страны на вотчину

нацистов [105].

Это письмо имеет огромное историческое значение (сравните его с замечаниями Черчилля о

развращающем влиянии войны - гл.1, прим. [33]); оно обозначает момент, в который моральный

релятивизм тоталитарных обществ врывается в процесс принятия решений великой законной

силы. Можно спорить по вопросу англичане или немцы начали первыми систематические

бомбардировки гражданских объектов [106]. Гитлер (как Ленин и Сталин) с самого начала

практиковал и защищал использование террора для достижения некоторых или даже всех своих

целей. Ясно, однако, что намного раньше конца 1940 г., хотя и под словесным предлогом

нападений на «стратегические цели», британские бомбардировщики применялись в крупном, и все

более возрастающем масштабе, чтобы запугивать и убивать германское гражданское население в

его собственных домах. Как было записано в протоколе кабинета от 30 октября, «гражданское

население в районе цели должно почувствовать всю тяжесть войны». Политика, начатая

Черчиллем, утвержденная кабинетом, одобренная парламентом и, насколько можно судить,

подкрепленная с энтузиазмом большинством британского народа, -выполнив таким об.разом все

условия достижения согласия в законной демократической стране, - ознаменовала критический

этап в моральном падении человечества нашего времени.

Применение террористических бомбардировок было также мерой отчаяния Британии.

Министерство финансов предупреждало кабинет 5 июля 1939 г., что без решительной

американской поддержки «перспективы продолжительной войны становятся исключительно

мрачными». Британия не могла следовать германской экономической политике автаркии. Когда

при переходе к военному производству снизился экспорт (при индексе 100 в 1938 г. британский

экспорт упал до 29 в 1943 г., а импорт -только до 77), золотые и долларовые запасы растаяли.

Администрация Рузвельта на словах симпатизировала Союзникам, но на практике не помогала им.

Жалобные призывы французов о помощи в начале июня 1940 г. были холодно отвергнуты

Корделлом Халлом как «ряд странных, почти истерических просьб*. Некоторое время не везло и

Британии. Посол Джозеф Кеннеди, еще один из помощников в выборной кампании Рузвельта, не

обещал поддержки даже на словах: «С самого начала я говорил им, что не могут ожидать никакой

помощи. Мы ничего не можем предложить и я знаю, что не можем им ее оказать, а если речь идет

о материальных средствах, то не можем их выделить» [107]. К концу 1940 г.

426

СОВРЕМЕННОСТЬ

Британия истратила свою конвертируемую валюту: у нее остался запас только из 12 миллионов

долларов, самый низкий в ее истории, и она была вынуждена прекратить покупки за доллары

[108].

Одиннадцатого марта 1941 г. Конгресс принял Закон о ленд-лизе, который разрешал президенту

«продавать, перебрасывать, разменивать, сдавать в аренду, давать взаймы или предоставлять

другим способом» материальные средства любой стране, оборону которой он считал жиз-

ненноважной для обороны Америки. Теоретически это позволяло Рузвельту посылать в Британию

неограниченные военные поставки без оплаты. Но в действительности Британия продолжала

платить за ббльшую часть вооружений, а в обмен на соглашение она передала Соединенным

Штатам практически все остатки своей экспортной торговли и (согласно последовавшему за ним

Генеральному соглашению от 23 февраля 1942г.) была обязана после войны отменить имперские

преференции, что для Корделла Халла всегда было более важной целью в международной

политике, нежели сдерживание тоталитарных сил [109]. Соглашения Рузвельта с Советским

Союзом об оружейных поставках были более благоприятными. Ленд-лиз был важен для Черчилля

просто из-за убеждения, что таким путем можно втянуть Гитлера в конфликт с Соединенными

Штатами, Действительно, в начале 1941 г. он понял, что старая европейская система законности

исчезла, и что единственная надежда на восстановление кахой-либо системы законов заключается

в собственных ошибках Гитлера. Черчилль не остался разочарованным.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Переломный год

Перед самым восходом солнца 22 июня 1941 г. одна германская военная радиостанция

перехватила радиообмен между передовой советской частью и ее армейским штабом. «Нас

обстреливают. Что делать?» «Вы сошли с ума. Почему не закодировали сообщение?» [1]. Через

полчаса начальник штаба Советской армии Г.К.Жуков, который получил доклады о германских

воздушных нападениях, позвонил на дачу Сталина в Кунцево, в семи милях от Москвы, где

диктатор жил, работал и ел в одной комнате, а спал на диване. Когда Жуков сообщил о том, что на

Россию напали, на другом конце линии воцарилось длительное молчание и не было слышно

ничего, кроме тяжелого дыхания. В конце концов Сталин приказал генералу ехать в Кремль и

сказать его секретарю, чтобы он созвал Политбюро. Политбюро собралось в 4 часа 30 минут.

Сталин сидел бледный и молчаливый с незажженной трубкой в руках. В министерстве

иностранных дел Молотов узнал об объявлении войны от нацистского посла и жалобно спросил;

«Неужели мы на самом деле заслужили это?» До полудня, еще на земле, были уничтожены 1200

советских самолетов. По словам Никиты Хрущева, Сталин впал в истерику и отчаяние. Только 3

июля, через одиннадцать дней, он нашел силы, чтобы обратиться к народу. Тогда Сталин говорил

необычным для него тоном: «Братья и сестры друзья мои» [2].

Все предупреждали Сталина о предстоящем нацистском нападении. Черчилль передал ему

конкретную информацию, которая позднее была подтверждена американским посольством. 15 мая

советский шпион в Токио Рихард Зорге передал сведения о германском плане и точную дату

нападения. Сталин получал и косвенные предупреждения от своих подчиненных, например, от

генерала Кирпоноса, командира Киевского военного округа. Сталин не слушал. Он свирепел, если

кто-то настаивал прис-лушива.ться к этим советам. Адмирал Кузнецов позднее рассказывал, что

было опасно высказывать мнение о вероятности нападения даже в частных разговорах с

подчиненными. Каждый, кто говорил об этом самому Сталину, вспоминал Хрущев, делал это

«дрожа от страха» [3].

Сталин, который никому не доверял, кажется, был последним человеком на земле, поверившим

слову Гитлера. Это один из случаев во-

428

СОВРЕМЕННОСТЬ

люнтаристского мышления. Нацистск о-с светский пакт принес исключительные выгоды Сталину.

Хотя позднее он защищал его только как временное, тактическое соглашение («Мы обеспечили

стране полтора года мира и дали возможность подготовить свои силы»), тогда Сталин, наверное,

надеялся, что он продлится бесконечно долго или же Германия и Запад обессилеют в

продолжительной войне, и тогда, в соответствии с его заявлением в 1925 г., Россия сможет

получить свою наживу. Тем временем пакт дал ему огромный выигрыш. К середине 1940 г. он

вернул большую часть территорий, потерянных Россией в 1918-1919 г.г. Сталин разрушил

административную структуру Восточной Польши. Весной 1940 г. он приказал убить 15 000

польских офицеров, треть из них в Катыни около Смоленска, а остальных - в (или около)

советских концентрационных лагерях Старобельск и Осташков. Возможно, что эти массовые

убийства были совершены по предложению Гестапо [4]. Нацистские и советские силы

безопасности работали вместе в довольно тесном сотрудничестве вплоть до 22 июня 1941 г. В то

время НКВД передало Гестапо сотни германских подданных, в основном, коммунистов и евреев

[5]. Нацисты, в свою очередь, помогали Сталину преследовать своих врагов. 20 августа 1940 г.,

после нескольких попыток, он добрался до Троцкого в Мексике; его убили ударом альпенштока в

голову: как точно отмечал последний, «Сталин стремится ударить не по идеям противника, а по

его черепу» [б]. Это был его общий с Гитлером подход.

Сталин радовался триумфу Вермахта во Франции и быстро реорганизовал свои 13 000 танков по

германскому образцу [7]. Он считал, что падение демократий укрепляет его претензии на

дополнительную компенсацию в Восточной и Северной Европе, взамен чего Гитлер получал

полную свободу действий на Западе и в Африке, а может быть и на Ближнем Востоке. Поэтому,

когда Молотов 12-13 ноября 1940 г. поехал в Берлин, чтобы актуализировать Нацистско-советский

пакт, Сталин инструктировал его для начала потребовать для сферы советского влияния

Финляндию, Румынию и Болгарию плюс Черноморские проливы, а как крайние требования -

Венгрию, Югославию, Западную Польшу, Швецию и долю в выходах из Балтийского моря [8].

Вместе взятые, они не отличаются от того, что Сталин хотел получить (и в большинстве случаев

получил) как долю от победы в конце Второй мировой войны. «Пакет» Молотова свидетельствует

о постоянстве советских целей.

Этот список советских интересов был составлен в предположении, что Гитлер удовлетворит свой

грабительский аппетит прежде всего в Западной Европе, Африке и Азии, а Ближний Восток - его

следующая стратегическая цель. В то время это было разумное предположение. Самым сильным

желанием Черчилля было нападение германцев на Советский Союз. Но больше всего он боялся,

что целью Гитлера станет

Переломный год

429

Ближний Восток. В первые месяцы 1941 г. это выглядело наиболее вероятным. Германия была

втянута в средиземноморскую войну из-за алчности и некомпетентности Муссолини. Он напал на

Грецию 28 октября 1940 г., но греки, с поддержкой Британии, разбили и отбросили интервентов.

Девятого декабря англичане начали наступление в Ливии и б февраля 1941 г. захватили Бенгази.

Через три дня, с огромным нежеланием, Гитлер пришел на помощь своему пострадавшему

союзнику, посылая в Ливию Африканский корпус под командованием генерала Роммеля. Вступив

на этот театр, германцы двигались с ужасающей скоростью. 28 февраля нацисты, которые уже

располагали марионетками - Венгрией и Румынией, вступили в Болгарию. Спустя три недели они

вынудили Югославию принять их условия, а когда переворот в Белграде свергнул пронацистское

правительство, предъявили ультиматум и Югославии, и Греции. Для первой победы Роммеля в

Северной Африке было достаточно всего лишь одиннадцати дней, и ошеломленные англичане

отступили в Египет. 17 апреля после недели боев сдалась Югославия, а еще через шесть дней и

Греция. В мае, после восьми дней ожесточенных сражений англичане, изгнанные из Греции, были

позорно разбиты германскими парашютистами на Крите. К концу мая Каир и Суэцкий канал,

нефтяные промыслы в Северном Ираке, Персия и Персидский залив, самый большой в мире

нефтеперегонный завод в Абадане и, не на последнем месте, морские и сухопутные пути к Индии -

все это начало выглядеть уязвимым.

Южная авантюра Гитлера потребовала лишь небольшой части его сил. Его потрясающий успех

был достигнут незначительной ценой. Адмирал Редер и высшее морское командование просили

его начать большое наступление на Ближнем Востоке, которое в то время было вполне

возможным для Германии. Британские морские, воздушные и военные силы были разбросаны на

огромной территории и везде уязвимы. Союзник Гитлера Япония уже помышляла о броске на

Дальнем Востоке. Исходя из того, что известно нам сегодня, выглядит совсем вероятным, что

германцы могли пробить Суэцкий барьер и быстро продвинуться к Индийскому океану, готовые

подать руку японцам, когда они спустятся через Юго-восточную Азию и дальше вдоль

Бенгальского залива. По мнению Редера, такой ход нанес бы Британской империи «более смер-

тоносный удар, чем захват Лондона». У Гитлера было 150 дивизий, плюс большая часть

люфтваффе, дислоцированная в Восточной Европе. Только четверти этих сил было бы

достаточно, чтобы прорваться к Индии [9].

Эта картина навевает тревожные мысли. Соединение германских и японских сил в Индии внесло

бы в японские военные планы элемент долгосрочной стратегии, которого у них никогда не было.

Англосаксон-

430

СОВРЕМЕННОСТЬ

Переломный год

431

екая мощь и влияние были бы отброшены из Азии, может быть на годы, а может быть и навсегда.

Даже Австралия была бы под угрозой и могла быть вынуждена принять условия. Южная Африка с

ее огромными минеральными ресурсами была бы в пределах достижимости Гитлера. Британия и

Америка вместо того, чтобы добывать ресурсы из пяти шестых частей Земли и ее океанов, были

бы ограничены, в основном, атлантической сферой действия. Победа в таких условиях выглядела

бы безнадежно далекой, а то и вообще недостижимой целью, и неообходи-мость заключения

сделки с Гитлером выглядела бы почти непреодолимой даже для Черчилля. Это большое «если»

Истории.

Но Гитлер без колебания отбросил блестящие перспективы Александра Македонского. Он

придерживался своих взглядов, что «настоящая» война, война, которой он всегда хотел, была

против России. Именно для выполнения этой задачи судьба и неизбежная логика расового

предназначения поставили его во главе Германии. Разгром России, в сущности, не будет концом

эпопеи. Без этого разгрома эпопея теряла смысл, и пока Германия его не добьется, она не может

выполнить предначертанную ей мировую роль. Гитлеру не терпелось идти дальше. 31 июля он

сказал генералу Гальдеру, что надежда Британии уцелеть - в Америке и России. Разгромить

Россию означало убрать и Россию, и Британию, поскольку это давало Японии свободу действий,

чтобы заняться Америкой. Кажется, он предполагал, что Рузвельт будет готов вмешаться в 1942 г.,

и хотеи вычеркнуть Россию из уравнения, до того как это случится^ Это, по его мнению, была

правильная последовательность событий. Девятого января 1941 г. Гитлер сказал своим генералам,

что когда Россия будет разбита, Германия сможет завладеть ее ресурсами и, таким образом, станет

-^неуязвимой». Тогда у нее будут силы вести войну с целыми континентами. Когда Япония

займется Америкой на Тихом океане, он бросит трезубец через Кавказ, Северную Африку и Ле-

вант

, который доведет Германию до Афганистана, а потом до сердца Британской Империи -

Индии. Такая стратегическая концепция была бы слишком рискованной с Россией на фланге [10].

Поэтому, через несколько дней после подписания перемирия с Пе-теном Гитлер поручил своему

штабу планировать Русскую кампанию [11]. Его первоначальная идея была начать кампанию той

же осенью, и только с большим трудом генералы убедили его отказаться от такого рискованного

плана. Армия, по их мнению, должна располагать целым сухим сезоном, начиная с мая, чтобы

захватить и уничтожить русскую военную силу до того, как выпадет снег. Он принял

окончательное решение о нанесении удара в декабре 1940г. после переизбрания Рузвельта

Общее название стран восточной части Средиземного моря.

(событие, которое стало для него" особенно плохой приметой) и после того как Молотой

представил ему Сталинский список «интересов», о котором Гитлер сказал, что он делает

Нацистско-советский пакт невозможным, «даже как брак по расчету». С тех пор он не отклонялся

от своего решения искоренить большевизм при первой возможности. Выход к Средиземному

морю стал прискорбным побочным событием, но необходимым из-за безрассудства Муссолини.

На счет этого отклонения Гитлер позже относил «катастрофическое опоздание с началом войны

против России... Мы должны были атаковать Россию 15 мая 1941 г. и закончить кампанию перед

наступлением зимы» [12]. Нападение началось^ первый удобный момент после окончания южной

кампании.

Исследуя этот переломный 1941 год, после которого человечество пришло к своему сегодняшнему

опасному положению, историк не может не изумляться решающей роли, которую оказывает

личная воля. Гитлер и Сталин разыгрывали человечество на шахматной доске. Именно личная

неуверенность Сталина по всем основным вопросам и его маниакальный страх перед Германией

заставили его подписать фатальный пакт, и именно его - и ничья другая - алчность и заблуждение

поддерживали пакт действующим; ширма фальшивой безопасности, за которой Гитлер подготовил

свой убийственный бросок. Именно Гитлер и никто другой решил вести войну на уничтожение

против России, отменил ее, потом отложил на неопределенный срок и вернул в центр своей

стратегии тогда, когда решил сам. Ни тот, ни другой не являлся представителем непреодолимых

или хотя бы могучих исторических сил. Никто из них никогда не пытался консультироваться со

своим народом или хотя бы говорить от имени самозванного коллективного органа. Оба

предпринимали эти роковые шаги одни и без советников, руководствуясь самыми примитивными

личными предрассудками и своими собственными произвольными представлениями. Их

помощники подчинялись слепо или с апатичным страхом, и у огромных государств, которыми они

владели, не было никакого выбора, кроме как идти вслед за ними к взаимному истреблению. Здесь

мы сталкиваемся с противоположностью исторического детерминизма - апофеозом

индивидуального самодержца. Таким образом, когда были устранены моральные препоны религии

и традиции, иерархии и прецедента, власть остановить или ускорить катастрофические события не

зависит от безличной благонамеренности масс, а попадает в руки людей, изолированных из-за

целостной сущности своего порочного характера.

Решение Гитлера вторгнуться в Россию - самое судьбоносное в его карьере. Оно погубило и его

режим, и его самого. Оно также одно из самых значительных в современной истории, так как

привело советский тоталитаризм в самое сердце Европы. Но это было азартной игрой,

432

СОВРЕМЕННОСТЬ

которая могла закончиться выигрышем. Очень важно понять, почему этого не случилось. В начале

1945 г. Гитлер, утверждал, что задержка начала наступления на пять или шесть недель стала

причиной его неудачи, и он не смог захватить Москву и уничтожить режим Сталина до

наступления зимы. Но в свое время он не чувствовал себя обязанным соблюдать такой строгий

график. Истина состоит в том, что он трагически недооценивал военный потенциал России. Есть

одна старая и мудрая дипломатическая поговорка: «Россия никогда не так сильна, как кажется.

Россия никогда не так слаба, как кажется». Гитлер ею пренебрег. Не он один презирал Красную

армию {Советскую армию - прим.пе-рев.) Как было уже отмечено, британский и французский

генеральные штабы считали боеспособность Красной армии ниже польской. Это мнение

утвердилось, наверное, после Финляндской кампании. Всеобщим убеждением было, что чистка

1937-1938 г.г. сломила ер дух. Адмирал Канарис, шеф германского управления разведки и

контрразведки - Абвера, верил утверждениям Гейдриха, что его организация нарочно состряпала

материалы обвинения против Тухачевского и всех других способных советских военачальников

[13]. Основываясь, до известной степени, именно на ошибочных оценках Канариса Гитлер думал,

что Русская кампания будет легче покорения Франции. Красная армия, говорил он болгарскому

послу Драганову, «это один смех». Она будет «разорвана на кус.ки» и «задушена по частям». В

декабре 1940 г. он решил, что «за три недели мы будем в Санкт-Петербурге» [14]. Несмотря на то,

что японцы были его союзниками, он не воспользовался их более трезвыми оценками русской

боеспособности, особенно в танковой войне, основанными на их горьком опыте мая-июня 1939 г.

Германские штабисты, которые были тщательны и блестящи при подготовке Французской кам-

пании, отнеслись к Советской кампании легкомысленно - витало чувство эйфории, что Германия,

разорвав наконец железный «стратегический треугольник», образованный Францией-Польшей-

Чехословакией, вышла на волю. Генерал Маркс, главный плановик, считал, что, в лучшем случае,

будут нужны девять недель, а в худшем - семнадцать, чтобы раздавить советское военное

сопротивление. Довод, что Россия может отступить свои огромные пространства как в 1812г.,

отбрасывался на том основании, что Сталин обязан защищать свои индустриальные районы

западнее Днепра. Выше организационных возможностей России ввести в игру резервы из 9*12

миллионов человек. Маркс считал, что русские никогда не смогут получить даже численное

превосходство [15].

Это именно тот совет, которого ожидал Гитлер, потому что он укреплял его веру в то, что сможет

дешево выиграть войну. Блицкриг являлся как военной, так и экономической концепцией,

основанной на убеждении Гитлера, что Германия не выдержит продолжительной

Переломный год

433

войны, пока не захватит богатства России. «План Барбаросса», как его называли, должен был стать

последним блицкригом. Он был задуман слишком экономно. Даже в 1941 г. Гитлер не был готов

перевести германскую экономику полностью на военные рельсы. После оккупации Праги он,

начал сомневаться в желании германского народа вести тотальную войну и поэтому у него не

было охоты заставлять женщин работать на военных заводах или сокращать гражданское

производство и потребление больше, чем было необходимо для достижения военных целей. В ре-

зультате, «план Барбаросса» имел большие пробелы в обеспечении по сравнению с величиной

поставленных целей: были включены части 153 дивизий, но только 3580 танков, 7184 орудий и

2740 самолетов. Одно сравнение: в советском наступлении в январе 1945 г. только на Берлинском

направлении участвовало 6250 танков, 7560 самолетов и не менее 41600 орудий [16]. Большая

часть германского транспорта была на конной тяге и отсутствие мобильности становилось все

большим недостатком с продолжением кампания. Германцы были вынуждены вести войну 40-х

годов с оружием конца 30-х, причем в недостаточном количестве.

Больше всего недостатков было в воздушных силах, где люфтваффе Геринга, которое уже

показало свои слабые стороны во время битвы за Британию, не успело ни обеспечить

эффективную поддержку армии по всему фронту, ни разбомбить военные заводы Сталина. Геринг

становился все более бездеятельным и некомпетентным руководителем; его главный технический

офицер и начальник штаба были доведены до самоубийства, когда в конце концов стали

очевидными все их провалы [17]. Но Гитлер тоже «несет ответственность» за недостаточное

количество самолетов. Виновата была и нацистская политика военно-технического снабжения,

статичная и бюрократическая, абсолютно неспособная организовать производство

удовлетворительного тяжелого бомбардировщика. Важным фактом является то, что все

наилучшие самолеты Второй мировой войны, такие как британский Москито н американский

Мустанг (Р-51), были результатом частной инициативы, а не государственных или военно-

воздушных служб [18]. Гитлер позволил люфтваффе стать самой партийной и самой

тоталитарной из всех его родов вооруженных, сил и дорого заплатил за это.

Он сам делал ошибки, число которых становилось все больше с развитием кампании. «План

Барбаросса» был задуман с оптимизмом и его первые сокрушительные удары усугубили ошибку

Гитлера, который предполагал, что кампания уже почти закончена. Россия в начале войны имела

огромное превосходство в оружии: семь к одному Е танках, четыре-пять к одному в самолетах

[19]. Но отказ Сталина вслушаться в предупреждения о нападении, его настойчивость в том, чтобы

все советские части были расположены на самой границе и защищали свои позиции

434

СОВРЕМЕННОСТЬ

Переломный год

435

любой ценой, привели к ошеломляющим потерям. К концу года немцы взяли в плен 3,5 миллиона

человек и убили или ранили еще один миллион [20]. Большая часть крупных германских успехов

была достигнута в первый месяц кампании. К 14 июля Гитлер был убежден, что война выиграна, и

отдал приказ о том, чтобы военное производство переориентировалось от заказов армии к заказам

флота и авиации [21]. Танковое производство практически уменьшилось на одну треть от

запланированных в начале 600 танков в месяц. Он надеялся начать отвод некоторых пехотных

дивизий в конце августа, а бронетанковых - в сентябре, оставляя только пятьдесят или шестьдесят

дивизий, чтобы они держали линию Астрахань-Архангельск и совершали карательные походы за

Урал. Тогда бы он начал свой путь к Ближнему Востоку и дальше к Индии.

Эта оценка оказалась абсурдно оптимистической. Во второй половине июля Гитлер решил, по

экономическим соображениям, вторгнуться на Украину. Наступление на Москву было отложено

на два месяца. Практически оно началось только 2 октября. В этот же день генерал Гу-дериан,

лучший танковый командир Гитлера, заметил первые снежинки. Спустя четыре дня начались

проливные дожди. Со второй недели ноября начались и большие холода. Наступление

задержалось. Германские танки были в двадцати милях от центра Москвы с севера и в тридцати

милях с запада. Но температура постоянно падала - сначала до 20, а потом до 40 градусов ниже

нуля. Доклад главного интенданта армии Вагнера от 27 ноября был обобщен Гальдером в одном

предложении: «Мы на пределе человеческих и материальных сил» [22]. Тогда, 6-декабря, внезапно

и значительными силами русские контратаковали.

На этом этапе стало ясно, что «план Барбаросса» провалился. Нужна была совсем новая стратегия.

Реакция Гитлера была таковой, что он выгнал Браухича и сам принял оперативное командование.

Он сразу же издал приказы, запрещающие тактические отступления. Это быстро стало

утвержденной политикой, которая не давала никакой гибкости маневрирования, Оборонительные

сражения, в которые был вовлечен вермахт в суровое зимнее время, стоили ему один миллион

жертв - 31,4 процента живой рилы восточной армии. После этого германская армия никогда не

смогла восстановить свой дух. Эра блицкрига закончилась спустя два года после своего начала.

Наступление возобновилось весной. 21 августа германцы достигли вершин Кавказа, но добраться

до нефти с южной его стороны так и не смогли. Через два дня они были в Сталинграде на Волге.

Но в то время германская наступательная способность, в самом широком смысле, уже

исчерпалась. Будущее состояло только из горьких оборонительных сражений.

Переход от наступления к обороне был ознаменован все нарастающим вмешательством Гитлера в

детали кампании. Теперь он постоянно

давал приказы непосредственно армейским группам, штабам отдельных секторов, даже командирам

дивизий и полков. Происходили ужасные скандалы с высшими офицерами, многие из них были

уволены, один расстрелян. Зимой 1941 г. Геббельс писал, что Гитлер «очень постарел». «Недооценка

возможностей противника, - отмечал Гальдер, - что всегда было его недостатком, теперь приобрела

гротескные формы» [23]. Он уволил командира одной армейской группы и сам принял ее

оперативное управление. Он отказался разговаривать с Йодлем. В конце концов он поругался со

всеми своими главнокомандующими, всеми начальниками штабов, с одиннадцатью из восемнадцати

фельдмаршалами, с двадцатью одним из сорока армейских генералов и почти со всеми командирами

всех трех секторов Русского фронта [24].

Неправильное управление кампанией лично Гитлером было не единственной и даже не главной

причиной его провала в России. Причина была более глубокая и заключалась в самом понимании

войны, по сути дела, в корнях общей политической цели Гитлера. Вступая в войну с Россией, он

преследовал одновременно две совсем различных цели: добиться военной победы и привести в

движение огромное предприятие социальной инженерии. Эти цели исключали друг друга. Разумеется,

не было ничего необычайного в том, что военная кампания имела сопровождающее политическое

предназначение: стать «освободительной войной». В 1941 г. это, на самом деле, имело бы смысл.

Сталин управлял исключительно посредством террора. Его режим был непопулярен везде в стране и

вызывал ненависть и страх во всей Европе. В Германии и еще больше за ее пределами многим

хотелось смотреть на войну с большевизмом как на крестоносный поход во имя десятков угнетенных

европейских народов от Арктики до Черного моря, которых грабили и подавляли полуазиатские

русские. В «плане Барбаросса» принимали участие больше двадцати дивизий из Румынии, две из

Финляндии, три из Венгрии, три из Словакии; к ним позднее присоединялись три итальянских и одна

испанская дивизии [25]. Многие из этих солдат были добровольцами. Кроме того, среди самих русских

в стране и за ее пределами было много таких, которые видели в гитлеровском нападении

возможность добиться собственного освобождения и уничтожить режим, который принес им более

двадцати лет несчастья и стоил более 15 миллионов жизней.

Гитлер мог бы возглавить такой поход. Но сделать это, значило бы изменить самому себе. Гитлер не

занимался освобождением. Также как и Сталин, он занимался порабощением. Случайная разница в

происхождении сделала их противниками и бросила их режимы друг против друга. Но по основным

аспектам они идеологи-братья, которые преследовали утопии, основанные на фундаментальном

разделении человечес-

436

СОВРЕМЕННОСТЬ

Переломный год

437

тва на элиту и рабов. Цели Гитлера в России в никакой смысле не. были идеалистическими. Они

были узконаправленными и безжалостно; грабительскими. 31 марта 1941 г. он пытался объяснить

их перед собра-нием 250 высших германских офицеров трех родов войск [26]. Он говорил, что

война против Франции - «конвенциональная» война. Такова вся война против Запада. Ее характер

- военный. Соблюдаются законы военного времени. Но на Востоке все будет совсем по-другому.

Против России Германия будет вести тотальную войну. «Нам предстоит война на уничтожение.»

Целью кампании должно быть истребление, экспансия и заселение на колониальной основе.

Генералы, кажется, не поняли чудовищности предложения Гитлера [27]. Это его не удивило. Он

был готов к этому. Именно поэтому он предпринял огромное расширение войск СС, обязанных

выполнить свою действительную задачу, для которой Гитлер их создал. Он сформировал

коллективы «специалистов» по 3000 человек каждый, которые назывались Эйнзацтгруппен

и шли

по следам регулярных воинских частей, чтобы начать самое бесцеремонное упражнение по

социальной инженерии, когда-либо задуманной.

Так бедная, измученная, плохо управляемая Восточная Европа, которая уже целое поколение

страдала от ленинского идеологического авантюризма и его сталинской жестокой версии,

развившей самые плохие его черты, должна была стать театром еще одного тоталитарного

эксперимента. Военная цель «плана Барбаросса» оказалась несущественной. Действительной

целью было истребление большевизма и его еврейской зоны влияния, захват территорий для

колониального заселения, порабощение славянских масс в четырех «Рейхскомиссариатах»

(названных Прибалтика, Украина, «Московия» и Кавказ) и создание автаркической

экономической системы, способной выдержать любую блокаду, которую могли бы навязать

англосаксонские силы [28].

Конечной целью Гитлера было создание 250-миллионного германского фолька. Он говорил, что

предполагает поселить 100 миллионов немцев на Огромных равнинах западнее Урала. В 1941 г. он

предусматривал в течение следующего десятилетия переселение на восток первых 20 миллионов.

Хотя он ясно представлял себе процесс колонизации, но очень туманно выражался по вопросу,

откуда должны прийти поселенцы. Те, которые подлежали переселению и хотели этого - фолькс-

дойч из Юго-восточной Европы, насчитывали только 5 миллионов, может быть, в лучшем случае 8

миллионов. Его коллега Альфред Розен-берг рассматривал идею, когда война будет выиграна,

чтобы «набрать» скандинавских, голландских и английских поселенцев, как самых близких по

расе германцам. Некоторые аспекты этого великого переселения,

Einsatzgruppen _ специальные группы (нем.)

самого огромного и решительного в истории, были определены до педантичных подробностей.

Было разрешено многоженство и свободный выбор жен для военнослужащих с орденами. Крым,

после того как будет очищен от славян и евреев, станет огромным германским минеральным

курортом под своим старым греческим именем Таврия, заселенным посредством массового

перемещения крестьян из Южного Тироля [29]. На обширных просторах Украины и южной части

Европейской России была запланирована новая фольк-цивилизация. Вот как ее описывал Гитлер:

Эта территория перестанет быть азиатской сте.1-.о. Она должна будет европеизироваться! «Крестьянин Рейха»

должен жить в исключительно красивых селениях. Германские учреждения и власти должны иметь чудесные зда-

ния, губернаторские дворцы. Около каждого города, в 30-40 километрах, будет расположено кольцо из цветущих

сел... Поэтому мы сейчас строим большие дорожные артерии по южному берегу Крыма, к Кавказским горам.

Около этих дорожных магистралей будут расположены германские города как жемчужины на нитке, а около

городов будут германские села. Потому что мы не найдем для себя euauiftdaoi, когда войдем в старые

захолустные русские дыры! Германские села должны быть полностью на более высоком уровне! [30]

Воображение Гитлера разыгралось и в опьяняющие дни 1941 г. охватило всю Европу. Бельгия,

Нидерланды, Люксембург, вся Франция к северу от Сомы должны быть включены в одну

Великую Германию, а имена городов будут другими: Нанси станет Нанциг, Безансон - Бизанц.

Трондхайм станет большим германским городом и морской базой с 250 тысячами жителей. Альпы

будут границей между «Германской империей Севера», с новой «Germania» в качестве столицы, и

«Римской империей Юга». Папа будет повешен со всеми своими регалиями на площади св. Петра.

Страсбургский кафедральный собор будет превращен в гигантский памятник Неизвестному

солдагу. Будут выращены новые культуры, такие как многолетняя рожь. Гитлер запретит курение,

введет обязательное вегетарианство, «воскресит кимврийское

вязальное искусство», назначит

«специального комиссара по уходу за собаками» и «помощник-секретаря по защите от комаров и

насекомых» [31].

Большинство этих «конструктивных» предложений должны будут подождать. Но с 22 июня 1941

г. предварительную работу по разрушению можно будет начать. «Окончательное решение» о

евреях было органично связано с программой заселения России. Мы рассмотрим его в следующей

главе. В 1941 г. было принято важное в военном отношении решение, воплощенное в приказах

Гейдриха и подтвержденное «Декретом Фюрера», который снимал уголовную ответственность с

членов

Кимвры _ древнее германское племя.

438

СОВРЕМЕННОСТЬ

частей, которые приводили его в исполнение, распределяя по категориям коммунистических

руководителей вместе с евреями, цыганами и «неполноценными азиатами» как объекты для

немедленного уничтожения. В «Комиссарском приказе» от 6 июня 1941 г. предписывалось, чтобы

советские функционеры «как правило, расстреливались бы без промедления». «Директивы»,

данные точно перед началом «плана Барбаросса», призывали к «безжалостным и энергичным

мерам против большевистских агитаторов, партизан, саботажников, евреев и к полной ликвидации

любого активного или пассивного сопротивления» [32]. Практически, Эйнзацгрупен собирали всех

образованных мужчин и общественных лидеров на оккупированных германцами территориях и

расстреливали их всех подряд. Около 500 тысяч евреев Европейской России было расстреляно в

1941 г. и еще столько русских. Отто Олендорф, один из командиров Эйнзатцгруппен, признался в

Нюрнберге, что только его часть в 1941 г. расстреляла 90 тысяч мужчин, женщин и детей. В июле

русский народ, в целом, начал осознавать ужасающий факт, что он столкнулся с войной на

уничтожение.

Результатом было спасение Сталина и его режима. В то время, когда Сталин, наконец-то, собрал

силы, чтобы говорить с русским народом, стало ясно, что он может превратить борьбу в Великую

Отечественную войну. Он сравнивал Гитлера с Наполеоном. Он призвал к партизанской войне,

чтобы везде «земля горела под ногами захватчиков». Этот призыв встретил известную реакцию.

Впервые после 1918 г. было разрешено исповедовать религию. Это был, может быть, самый боль-

шой отдельный фактор восстановления национального самосознания. Некоторых заключенных из

концентрационных лагерей отпустили в сформированные фронтовые «штрафные батальоны».

Позднее Борис Пастернак в Доктор Живаго дал потрясающую картину того, как заключенные

приветствовали войну [33]. Сталин даже позволил себе небольшое подобие «демократии», так как

покинул сводчатый кабинет в Кремле, где он жил, не расставаясь со смертной маской Ленина, и

выступил 6 ноября перед Московским советом в безопасном Московском метро. Характерно то,

что он лгал, когда говорил, что у России было в «несколько раз меньше танков, чем у немцев»: на

самом деле сущности Красная армия начала воевать с 13 тысячами танков [34]. На следующий

день Сталин говорил на Красной площади, призывая святых и полководцев Русской империи:

«Пусть мужественные образы наших великих предшественников: Александра Невского, Дмитрия

Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова и Михаила Кутузова

вдохновляют вас в этой войне!» [35].

Но несмотря на все это в ноябре 1941 г. режим был на грани уничтожения. Большинство

правительственных учреждений были эваку-

Переломный год

439

ированы в Куйбышев. Везде жгли архивы, которые не могли увезти. При распространении слухов

возникали беспорядки. Толпы врывались в продовольственные магазины. Партийные

руководители уничтожали свои партийные билеты и готовились уйти в подполье. Только весть о

том, что сам Сталин остался в Москве, предотвратила распад [36].

Сталин устоял по той же причине, по которой Гитлер сосредоточил всю власть в своих руках: он

не доверял генералам и хотел держать террор под личным контролем. Это был единственный

способ управления, который он знал. Он никогда не Отпускал смертельной хватки ужаса, которой

держал каждого, хотя и разыгрывал патриотическую карту. Армия тоже держалась цепями страха

и цепями верности. Правая рука Сталина, его бывший секретарь генерал-полковник Л.З.Мехлис,

который стоял во главе Политотдела Армии, в свое время исполнил тысячи экзекуций во время

чисток. Сталин послал его зимой 1939-1940 г. в Финляндию во время провала, где он увольнял,

арестовывал и расстреливал командиров-неудачников. Согласно ленинскому военному закону, по-

пасть в плен было преступлением. Мехлис подготовил зловещую акцию в марте 1940г., когда

тысячи военнопленных вернулись в Ленинград, Встретили их с лозунгом «Родина поздравляет

своих героев» и почти сразу же затолкали в вагоны и отправили в лагеря [37]. По личному приказу

Сталина Мехлис и его помощник, армейский комиссар Е.А.Ща-денко, продолжали арестовывать,

сажать в тюрьму и расстреливать лучших офицеров в 1940 и 1941 г.г. Командующий войсками

Западного фронта ДТ.Павлов был расстрелян за «предательство». Другая большая серия

расстрелов была в октябре 1941 г., потом в июле 1942 г. - чтобы предотвратить заговор [38]. С

более «мелкой рыбой» расправлялась новая страшная Полевая служба безопасности СМЕРШ,

которая вместе с полицейскими заградительными батальонами за боевыми линиями пре-

дотвращала любую попытку к отступлению. Родственников тех, о которых знали, что они

находятся в плену, ждали большие сроки заключения [39]. Обыкновенного русского солдата, в

любом случае, ждала смерть, поэтому у него не оставалось никакого реального выбора, кроме как

драться до конца.

Каждого, чья лояльность подвергалась хоть малейшему сомнению, даже теоретически,

третировали как животное. Политических заключенных в районах германского наступления

убивали [40]. Сталин занялся оборонительной социальной инженерией в масштабе, который ни в

чем не уступал диким лланам Гитлера. Немцев из Волжской Немецкой автономной республики,

насчитывающих 1 650 000 человек, наспех увезли в Сибирь. Их участь разделили и другие

народы: чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы с Северного Кавказа, калмыки с северо-востока

Каспийского моря, крымские татары, месхетинцы с турецко-советской

440

СОВРЕМЕННОСТЬ

границы. Некоторые из этих преступлений геноцида были узаконены после того, как опасность

вторжения германцев миновала. Чеченцев переселили уже 23 февраля 1944 г., при этом отвозили

их на американских грузовиках, доставленных по Ленд-лизу [41].

Жестокость Сталина вместе с помешательством Гитлера помогли сохраниться Советам. И все-

таки как генералиссимусы они были удивительно схожи по абсолютному безразличию к потерям,

какими бы катастрофическими они не были, по их отказу посещать фронты (и в обоих случаях по

соображениям безопасности) и по личному руководству кампаниями. Сталин, как и Гитлер,

иногда сам передвигал части. 30 ноября 1941 г. Сталин получил донесение о том, что пал город

Дедово-Де-довск в двадцати милях западнее Москвы. Он приказал Жукову и двум командирам

армии - Рокоссовскому и Говорову, взять стрелковый полк и два танка и лично овладеть городом

[42]. Но Сталин добавил еще одно измерение секретности, на что даже подозрительный Гитлер не

был способен. С того момента, когда он вернул свое самообладание в начале июля 1941 г., Сталин

начал потихоньку накапливать собственные тайные военные резервы - Ставку, которой

командовал лично, а само ее существование было скрыто от армейских командиров, в том числе и

от высших [43]. Ленинская система политического контроля в армии с ее дублированием звеньев

управления делала это возможным. Поэтому на протяжении всей войны у Сталина была своя

личная армия, как для начала неожиданных наступлений, восстанавливая, таким образом, кон-

троль над сражениями, так и для того, чтобы держать в страхе своих генералов, как это делал

Гитлер через СС. Он помнил завет Ленина: «Ненадежный тыл Деникина, Колчака, Врангеля и

агентов империализма предопределили их разгром». Сталин «стабилизировал» свой тыл с

помощью Ставки, партийных войск и войск НКВД и с помощью организации, названной

Центральным Штабом партизанского движения, которой он тоже командовал лично [44].

В этой личной борьбе на выживание Сталин всегда получал большую помощь от Запада. Можно

сказать, что если политика Гитлера спасла режим, то Рузвельт и Черчилль спасли самого Сталина.

Когда Гитлер напал на Россию, находились и трезвые головы, которые утверждали, что помощь

Запада России должна базироваться на собственном материальном интересе, быть избирательной

и без всяких моральных или политических обязательств. Джордж Кеннан писал в Государс-

твенный департамент, что она должна «исключать все, что могло бы отождествить нас в

политическом или идеологическом аспектах с русскими военными усилиями». Россия должна

быть третирована как «спутник», а не как «политический приятель» [45]. Это было разумным. В

моральном плане Сталин был не лучше Гитлера, а в некоторых отно-

Переломныа год

441

шениях - даже хуже. Этот совет был также практичным, потому что определял границы, в

пределах которых можно было торговаться, и не оставлял надежду на то, что с Россией будут

консультироваться относительно послевоенного устройства мира.

У Британии не было абсолютно никаких обязательств перед Россией. Вплоть до самого

германского нашествия Советский режим делал все, чтобы помочь военным усилиям Гитлера,

старательно выполняя договоры о поставке сырья. Уже в начале июня 1941 г. Королевские воз-

душные силы еще готовили планы бомбардировок Бакинских нефтяных месторождений, которые

снабжали вермахт [46]. Но в этот момент Черчилль пришел в отчаяние из-за долгосрочных

перспектив войны и вероятности успешного германского похода к Ближнему Востоку. Когда

вместо этого Гитлер набросился на Россию, его облегчение было таким сильным, что он

реагировал иррационально. Перед ним была возможность объединить англосаксонскую

индустриальную мощь с русской живой силой, чтобы обескровить германскую армию до смерти!

Это тот же импульс, который навел его на мысль о Галлипольской операции

в Большой войне, и

чей успех, как он еще верил, изменил бы весь ход мировой истории. Вечером после германского

вторжения Черчилль, без консультаций со своим военным правительством, связал Британию

обязательством рабочего сотрудничества с Россией. Идеи был воодушевлен еще больше под

влиянием своего секретаря Оливера Харви, просоветского интеллигента из Кембриджа, который

считал Архипелаг ГУЛАГ необходимой ценой модернизации России [47]. Для заключения нового

союза Черчилль выбрал эмиссаром своего приятеля лорда Би-вербрука. Он отвергнул просьбы

специалистов британского посольства, которые разделяли взгляды Кеннана и настаивали на

заключении жестких договоров, «при этом разменивать доставки на подробную информацию о

русском производстве и ресурсах». Бивербрук видел политику в том, чтобы «объяснить без

всякого сомнения, что намерением британцев и американцев является удовлетворение нужд

России всеми силами, независимо от того, будут русские платить чем-нибудь или нет. Это будет

рождественским праздником» [48].

Помощь оказывалась безусловно, при этом ее посылали непосредственно сталинскому

самодержавию. Не задавали никаких вопросов, что делал с ней Сталин. Советский народ никогда

не был официально информирован о ее существовании. Tax Британия и Америка поставляли

средства, с помощью которых Сталин поддерживал свою личную власть, а им платил дешевой

монетой: жизнью его солдат. Черчилль и Рузвельт были

* В 1915г. Союзники (Антанта) напрасно пытались захватить Галлиполи на Дарданеллах.

442

СОВРЕМЕННОСТЬ

довольны этим соглашением. Среди талантов Сталина была одна постоянная способность вести себя

умеренно. Она служила ему успешно с 1921 до 1929 г., когда он шаг за шагом прокладывал себе дорогу

к единоличной власти. Тогда он всегда был умеренным, расправляясь постепенно с «экстремистами»

обеих группировок. Он и теперь занимал позицию умеренного человека. Черчилль и Идеи, Рузвельт и

его посол Аверелл Гар-риман придерживались мнения, что Сталин был государственным деятелем

центра, который с большим трудом сдерживал своих яростных и фанатичных последователей. Сталин

поддерживал эти фантазии отрывочными туманными намеками. (Любопытный факт, Гитлер, который в

прошлом использовал эту же тактику, тоже «клюнул на это»; это произошло и с Муссолини.) [49]

Таким образом, только Сталин и его самодержавие воспользовались помощью демократических стран.

Насколько западная помощь была решающей для сохранения Советского Союза, нельзя сказать до тех

пор, пока ученые не получат доступ к советским архивам; нужно дождаться краха системы. При четком

соблюдении договоренностей, Сталину передавали драматические подробности о германских

диспозициях и планах Восточного фронта, которые были получены через разведывательную систему

Энигма/Ульт-ра [50]. Это имело большое непосредственное отражение на боевых действиях, начиная с

1942 г., и помогло осуществлению грандиозных побед Сталина в 1943-1944 г., которые приписывались

лично ему. Но более решающее значение в начале имели военные действия в Архангельске и

Мурманске первой осени нашествия, которые сделали возможным наступление Сталина 6 декабря и

закрепили равновесие во время этой первой отчаянной зимы. В них участвовало 200 современных ист-

ребителей, которые сначала были предназначены для сильно уязвимой британской базы в Сингапуре,

где, практически, не было таких истребителей. Переназначение этих самолетов (плюс танки) для