так или иначе неразрывно связаны как с творческими новациями самого Броделя, этого «князя»
французской истории, так и с его колоссальной организаторской и административной
деятельностью на тех ключевых постах, которые он занимал в разные годы в институционном
пространстве научного мира Франции.
Проблематика его трудов, вопросы, которые он ставит в своил исследованиях, масштабны и
неизменно актуальны, ибо не имеют однозначного решения: с одной стороны, его усилия
направлены на представление типологии цивилизационных моделей, на изучение той
исключительной роли, которую сыграло Средиземное море в мировой истории, с другой — он
занят поисками теоретико-исторического объяснения основополагающих структур капитализма,
истоков нашей современности, глубинных причин, обусловивших экспансию европейской
цивилизации по всей поверхности земного шара, а также выявлением вероятных сценариев
будущих, а теперь уже и настоящих радикальных движений, направленных на смешение или
перемещение мирового центра, на достижение нового расклада и новой иерархии современных
миров-экономик на планетарном уровне. Сегодня можно с уверенностью сказать, что две главные
книги Броделя — «Средиземное море и мир Средиземноморья в эпоху Филиппа II» и
«Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV—XVIII вв.» представляют собой для
большей части исследователей и практиков, которые трудятся на ниве гуманитарных и
социальных наук, обязательную и необходимую точку отсчета, непременный ориентир или
ФЕРНАН БРОДЕЛЬ И ГУМАНИТАРНОЕ ЗНАНИЕ XV
мерило их собственной познавательной и иной деятельности, позволяющее им осуществлять
методологическую рефлексию в ситуации изменения конфигурации современных наук о человеке
и обществе. Являясь автором оригинальной методологической перспективы — перспективы
исторической долговременности, знаменитой longue duree, — Бродель изменил наше привычное
видение исторических фактов, событий и общественных изменений, предложив новый тип
подхода к реалиям, так или иначе составляющим социальное измерение истории. Однако что
именно ценно в наследии этого выдающегося ученого сегодня и почему в меняющейся
историографической ситуации рубежа веков фигура Броделя продолжает оставаться никем не
оспариваемой константой?
Чтобы понять оригинальность и сущностные особенности творческого метода Броделя, важно
напомнить, хотя бы пунктирно, некоторые этапы его биографии — впрочем, достаточно хорошо
известной, — ибо в течение своей жизни, своей личной истории Броделю пришлось пережить
исключительный в каком-то смысле опыт и побывать в весьма драматических обстоятельствах,
которые не могли не оказать влияния на формирование его, также исключительной, личности.
Первое, что следует отметить, — это то, что по своему рождению, а также по впечатлениям
раннего детства он был, с позволения сказать, «пограничником» — в том смысле, что первые семь
лет своей жизни он провел в небольшом местечке во французской Лотарингии, где ощутил на себе
влияние многокультурной среды и проникся идеей разнообразия культурного опыта, а также
оказался в контакте с немецким языком, что в дальнейшем облегчило ему знакомство с
достижениями германской и австрийской научной мысли, столь бурно развивавшейся в период
между двумя войнами, открыло перед ним двери на рынок немецкоязычной продукции в области
социальных наук и обеспечило плодотворное взаимовлияние этих элементов с силовыми линиями
и достижениями средиземноморской культуры, что в значительной мере заложило основы
сложного здания броделевского творчества.
В то же время детские годы, проведенные в небольшой деревушке, позволили ему
непосредственно наблюдать реалии деревенской жизни и оказали в дальнейшем серьезное
влияние на формирование его теоретических идей. Именно тогда, находясь в непосредственном
контакте с этими сельскими реалиями, разворачивавшимися в медленном временном режиме, в
темпоральности, для которой характерен повтор и воспроизводство стереотипных поведенческих
схем и обычаев, уходящих корнями в глубь времен, Бродель приобрел особый вкус и чув-
XVI ФЕРНАН БРОДЕЛЬ И ГУМАНИТАРНОЕ ЗНАНИЕ
ФЕРМАМ БРОДЕЛЬ И ГУМАНИТАРНОЕ ЗНАНИЕ XVII
ствительность, а также способность к утонченному восприятию и пониманию разнообразных
структур исторической долговременности. Кроме того, знание деревенской жизни позволяло ему
мастерски менять масштаб исторического повествования, переходя от широких обобщений к
описанию живописных деталей той самой материальной жизни, исследованию которой он себя
посвятил. Как-то он сказал одному из соискателей докторской степени, возвращая ему диссерта-
цию для доработки: «Мсье, она недостаточно отдает навозом!»
Чтобы продолжить тему о «пограничности» Броделя, вспомним также о том, что его