Блакар Р.М. Язык как инструмент социальной власти

Подождите немного. Документ загружается.

реальных ситуаций. Примером могут служить сенсационные ре-

портажи, связанные с Майлаем во Вьетнаме, на фоне ежедневных

репортажей о таком-то и таком-то числе убитых как среди военных,

так и среди мирного населения.

Некоторые из рассмотренных выше лингвистических механизмов

отражают именно этот выбор скрытых предположений. Типичным

случаем является выбор между «синонимичными выражениями». То,

что говорит отправитель — Не is drunk 'Он пьян' или Не is not sober

'Он не трезв', — может продемонстрировать его осведомленность об

ожиданиях получателя относительно состояния обсуждаемого лица или

отсутствие такой осведомленности. Когда мать говорит «Джонни», а

учитель «Джон Кристиан Джонсон», это дает некоторую информацию о

взаимоотношениях между соответствующими лицами. Если бы мать

сказала «Джон Кристиан» или, более того, «Джон Кристиан Джонсон»,

это в скрытом виде сообщило бы о многом. Использование отдельных

слов также может указывать на различные скрытые предположения.

Это иллюстрируют два примера со словом политика: Все —

п о л и т и к а и Я отказываюсь обсуждать это, поскольку это —

п о л и т и к а .

Генри ( H e n r y 1971) ввел полезное разграничение между тем

что он

называет «свободной» и «связанной» информацией. С помощью этого

противопоставления разграничивается то, что должно приниматься как

данное, и та информация, которая связана с данным в лингвистически

оформленном сообщении. Это можно проиллюстрировать одним из

примеров самого Генри. В своем обращении к Конгрессу перед началом

дебатов о налогах президент Джонсон сказал приблизительно

следующее: «Рост подоходного налога вызван не обычным увеличением

административных расходов, а войной во Вьетнаме» (Henry 1971: 87).

Как мы видим,. Джонсон не предлагал обсуждать, следует или нет

повышать налог. Повышение налога принималось как данное

(«свободная информация»), а Конгрессу предлагалось обсудить

различные причины (представленные как «связанная информация»),

которые привели к росту налогов.

Румметвейт (Rommetve it 1972b) исходит непосредственно из

самой коммуникативной ситуации и вычленяет те части языкового

выражения, которые выполняют в первую очередь дейктиче-скую

функцию. В качестве примера Румметвейт берет предложение (1) The

old man is poor 'Старый человек беден'. Оно так же,, как и предложение

(2) The man is old and poor 'Человек стар и беден', может быть разбито

на части The man is old 'Человек стар' и The man is poor 'Человек беден'.

Тем не менее предложения (1) и (2) функционируют в коммуникации

совершенно по-разному. В предложении (1) словосочетание the o.ld

man 'старый человек'"

ПО

используется для указания на то,- о ком идет речь. Об этом человеке

утверждается, что он беден. В предложении (2) эту дейктиче-скую

функцию выполняет слово the man 'человек', и говорится, что он стар и

беден.

Это разграничение представляет механизм, которым отправитель

может воспользоваться в процессе создания, структурирования и

передачи. С помощью этого механизма отправитель вносит

предложения по структурированию того, о чем идет речь. В пред-

ложении The old man is poor в качестве данного берется то, что

человек стар (и никакого обсуждения по этому поводу не предпо-

лагается) , тогда как получателю гораздо естественнее задаться

вопросом о том, беден этот человек или нет.

Этот механизм фактически может использоваться для того, чтобы

«скрыто протащить» информацию, которую получатель не особенно

охотно примет в качестве исходной. Представим себе двух студентов,

обсуждающих выборы в студенческий совет. Один из них спрашивает:

«Как ты думаешь, у умеренных кандидатов есть шансы?» Он мог бы

спросить и иначе: (2) «Как ты думаешь, у консервативных кандидатов

есть шансы?» или (3) «Как ты думаешь, у реакционных кандидатов

есть шансы?» В любом случае у получателя спрашивают о «шансах

одной из возможных групп кандидатов». Отправитель предлагает

обсудить шансы на победу, тем не менее он в то же время создает и

передает определенное впечатление о данной группе кандидатов.

Получатель должен пе^ рестроиться, изменить точку зрения и

переструктурировать всю ситуацию разговора, если он хочет спросить,

является ли предложенная характеристика (умеренные,

консервативные, реакционные) адекватной. Выражение «...группа

кандидатов» служит отправителю в основном в качестве чисто

дейктической функции в данной коммуникации, а не предлагается для

обсуждения или оценки.

Эти разные механизмы, каждый по-своему, естественным образом

связаны с основными свойствами языка и коммуникации, которые

анализировались в ч. I. Например, первый из рассмотренных

механизмов, а именно выбор слов и выражений, в определенной

степени связан со всеми четырьмя основными свойствами. Прежде

всего выбор слов и выражений, безусловно, является сигналом

осуществления отправителем в ы б о р а в фазе к о д и р о вания. Далее,

разный выбор слов имеет разные следствия потому, что конкретные

слова (элементы) представляют собой очень сложный и запутанный

механизм. Затем, поскольку язык есть открытая и продуктивная

система, пользующийся языком может употреблять отдельные .слов.а

и выражения по-новому и в новых

111

контекстах. Последнее, но не менее важное: сама языковая система

через присущее ей специфическое отражение социальной дей-

ствительности создает базу для выбора, который может осуществить

отдельный человек, пользующийся языком, но в то же время

накладывает на этот выбор определенные ограничения.

Если попытаться хотя бы предварительно указать, что есть общего

между различными лингвистическими механизмами, которые

имеются в распоряжении отправителя для создания или

структурирования сообщения, можно сказать, что большинство

механизмов эксплуатируют различные контекстные эффекты (см.

B l a k a r 1970). Формулируя это в виде парадокса, можно сказать, что

мы выбираем слова и выражения, которые создают или пороо/сдают

тот контекст, в котором мы хотели бы видеть свои высказывания.

2. ОТПРАВИТЕЛЬ В РАЗНЫХ ПОЗИЦИЯХ (ВЛАСТИ)

Мы только что рассмотрели разные механизмы (инструменты

власти, если угодно), которые имеет в своем распоряжении отпра-

витель. В качестве дополнения полезно посмотреть, как могут

использовать эти инструменты разные отправители (в разных по-

зициях власти)

. Мы увидим, что разные инструменты могут ис-

пользоваться с разной эффективностью, сравнив, с одной стороны, (а)

как удается отправителю в обычном разговоре структурировать

универсум для получателя и, с другой стороны, (б) как одно

поколение (отправитель) структурирует универсум для последующего

поколения (получателя) посредством языка.

Средства массовой коммуникации, пресса, радио, телевидение,

реклама и т. п. представляют собой промежуточную ситуацию. Ис-

пользует ли радио и телевидение слово police 'полиция' или class-fuzz

'легавые', сообщает ли «об американском участии» или

«американской агрессии» во Вьетнаме и т. п., — все это оказывает

большое влияние на то, какую картину мира мы создаем. Когда

возникают новые явления, большое значение приобретает то, какие

ярлыки выбираются средствами массовой коммуникации. Еще важнее

те скрытые предпосылки, которые лежат в основе сообщений,

создаваемых средствами массовой коммуникации. Все перечисленные

механизмы и инструменты власти в высшей степени важны и в

ситуации повседневного разговора, но так как отправитель находится

на гораздо более низкой ступени власти, их воздействие столь

незначительно.

Однако взаимодействие между лингвистическими инструментами

власти и позицией власти является более сложным. Возможно все

отправители располагают одинаковыми механизмами

власти, но характеризуются неодинаковой позицией власти. (1)

Прежде всего люди с разными позициями власти имеют разные

возможности по овладению более продвинутыми лингвистическими

механизмами. (2) Тот, кто имеет наибольшую власть (положение),

может в любой момент решить, какой лингвистический механизм

наиболее полезен. Например, это отчетливо видно в различии оценок,

даваемых диалектам и языкам национальных меньшинств ( B l a k a r

1972b; H о 1 m e s t ad & Lade 1969). (3) Тот, кто обладает властью

(положением), в значительной степени определяет употребление и

значение слов и выражений (инструментов власти). В США «негр» —

это тот, у кого в жилах есть хотя бы небольшая примесь

«негритянской крови». Аналогичное определение для белого

выглядело бы так: «Белый — это тот, у кого...» (Н а у a k a w a 1963).

Ясно видно, в чьих интересах поддерживать такое определение. (4) И

последнее: лингвистический механизм важен в борьбе за положение

власти. Это проявляется в самой обычной дискуссии. Но особенно

ясно это выступает на передний план в психотерапевтических

ситуациях, где лингвистические ме-ханнзмьг-используются

исключительно в борьбе за власть между врачом и пациентом

( W a t z l a w i c k et al. 1967; Haley 1963).

3. ТАК ЧТО ЖЕ СТРУКТУРИРУЕТСЯ?

Проведенные нами исследования и рассмотренные примеры,

конечно, проиллюстрировали, что это такое, когда язык и исполь-

зование языка осуществляют воздействие и структурирование.

Однако, поскольку это было сделано несколько хаотично, ниже мы

попытаемся систематизировать сказанное.

Во-первых, то самое «нечто», о котором мы говорим, в значи-

тельной степени находится под воздействием нашего использования

языка и даже отчасти может создаваться или устанавливаться через

наше индивидуальное употребление языка. Как должно быть ясно из

приведенных выше примеров, имя или языковое обозначение могут в

большей степени определять и обусловливать наше понимание того,

что имеется в виду, и наше отношение к нему. Политические деятели и

те, кто работают в области рекламы, по-видимому, всегда очень

хорошо это знали. Они стремятся перещеголять друг друга,

преподнося свои новейшие идеи и товары в оболочке положительных,

звучных и, что важнее всего, привлекательных для покупателей

языковых ярлыков.

Наша социальная действительность в существенной степени

структурируется и определяется языком. Тот факт, что в английском

языке отсутствуют многие выражения типа masculinist 'маскулинист',

cliarman 'поденщик', houseman 'домашний хозяин',

112

8 Язык и моделирование социального взаимодействия

113

-однако имеются feminist 'феминист (ка)', charwoman 'поденщица',

housewoman 'домохозяйка', безусловно, убедительно демонстрирует,

какого рода действительность мы можем представлять, понимать и

передавать посредством английского языка

. Общее представление об

окружающей нас действительности не будет независимо от того,

какими выражениями воспользуются радио и телевидение: «Вьетконг»

или «Народная Освободительная Армия», «американская агрессия во

Вьетнаме» пли «американское участие в делах Вьетнама», «полиция»

или «фараоны» и т. п.

Кроме того, через наше использование языка мы создаем и де-

монстрируем свой собственный портрет. Если вернуться к самому

первому примеру (с. 89), то есть все основания считать что говорящий

«Бутылка наполовину пустая» производит впечатление ■ большего

пессимиста, чем тот, кто говорит: «Бутылка наполовину полная». Через

свое использование языка мы выражаем наше отношение и чувства к

тому, о чем мы говорим, а это, в свою очередь, отражаясь, говорит

нечто о нас самих. Два корреспондента во Вьетнаме не только

структурируют и сообщают свои впечатления из Вьетнама, но

выбирая, например, выражения «Вьетконг» 1или «Народная

Освободительная Армия», передают свое личное -отношение.

Сходным образом наше использование языка обозначает и отражает

наше представление о тех, к кому мы обращаемая, и паше отношение к

ним.

;

В-третьих, использование языка может воздействовать или влиять

на эмоциональную атмосферу в обществе, которая создается между

участниками акта коммуникации, или, быть может, •определять

отсутствие такой атмосферы. Способность языка устанавливать

социальные связи, так же, как и заложенные в нем воз--можиости

возводить преграды между людьми, легко проиллюст-фировать на

примерах. Представим, например, двух людей, кото-:.рые говорят друг

с другом на диалекте или на некотором техническом пли

профессиональном жаргоне, который посторонние не понимают и тем

самым чувствуют себя отстраненными. Типичный пример этого можно

найти в среде молодежи, где целые культурные общности

закрепляются и идентифицируются посредством своего собственного

сленга, который таким образом подчеркивает тес-•ное внутреннее

единство в группе, исключая в то же время не-чле-нов группы. Через

выбор языка и использование разной степени формальности в

обращении можно регулировать наши межличностные отношения и

нашу принадлежность к группе. В большинстве языков имеются,

например, разные формы обращения, которые четко предписывают

или предполагают разные реакции, например, местоимения Vous 'вы' и

tu 'ты' (ср. проведенное Р. Брауном ■обстоятельное исследование

социальных последствий употребле-

Л14

ния разных систем обращения: Brown & G i l m a n 1960p B r o w n

1966). Использование ругательств, грубых или вульгарных выражений

также является тонким лингвистическим средством для создания

близости и контакта в противоположность отчужденности.

i. ОГРАНИЧЕНИЯ ОТПРАВИТЕЛЯ НА

«СВОБОДУ СТРУКТУРИРОВАНИЯ»

Настоящий анализ механизмов лингвистической власти отпра-

вителя не может завершиться без упоминания фактов, о г р а н и -

ч и в а ю щ и х его «власть». Во-первых, это сама действительность,,

то, о чем идет речь. Отправитель связан тем, что он должен пытаться

передать свои впечатления и мысли о действительности (в противном

случае его заклеймят за отсутствие контакта с действительностью).

Однако наше восприятие активно. И наш контакт с

«действительностью» большей частью социально опосредован, иными

словами, в значительной степени опосредован через язык. Таким

образом, эти ограничения, «накладываемые реальностью», трудно

очертить. Художники (ср. Car ling 1970) часто перемещают эти

границы, так что не всегда «известно, что есть действительность».

Введенное Кожнбским ( K o r z i b c k i 1945) разграничение на «карту»

и «территорию» представляет собой попытку решения проблем такого

рода.

В дискуссиях о том, что есть «истина», мы сталкиваемся с одной из

таких проблем. Легко установить, что утверждение «Осло — столица

Англии» — не истинно. Однако гораздо труднее решить «истинно» или

«ложно» каждое из следующих утверждений: (1) «Газета X является

умеренной», (2) «Газета X является консервативной», (3) «Газета X

является реакционной». Взаимоотношения между понятиями «истина

—ложь» оказываются сложными еще в одном аспекте (ср. с. 95—96).

Высказывания The old' man is poor и The man is old and poor либо оба

истинны, либо оба ложны. Тем не менее они передают разные

утверждения.

Во-вторых, ограничения на отправителя накладывает сам язык,

язык как система. При всем желании трудно, используя норвежский

язык, сообщить о некоторых понятиях или охарактеризовать, общество

абсолютно одинаково с точки зрения мужского и женского пола,

потому что наряду с прочими факторами, слова для мужчин и женщин

имеют столь разный статус. И, как было указано, своим способом

концептуализации действительности каждый язык-представляет

определенную точку зрения (ср. с. 99—101).

В-третьих, определенные ограничения накладывает отправитель, и

в особенности, представление получателя об отправителе и

115-

его отношение к отправителю. В частности, важно, насколько по-

лучатель доверяет отправителю (доверие). Однако, это в любом случае

гораздо более сложная проблема, чем просто вопрос доверия или веры,

поскольку, как указывает Аш ( A s c h 1952), отправитель фактически

является «частью сообщения». Тем самым такое высказывание, как

«небольшое восстание — вещь полезная», интерпретируется

совершенно по-разному в зависимости от того, кому из политических

деятелей приписывается его авторство.

В-четвертых, быть может, самое важное ограничение, наклады-

ваемое на возможности отправителя структурировать и обусловливать

восприятие получателя — это собственная «свобода» получателя

интерпретировать то, что он слышит, и занимать по отношению к

этому определенную позицию. Когда выше анализировался базис

«языка как инструмента социальной власти», специально указывалось

на потенциальную свободу выбора, которая лроявляется как в фазе

кодирования (отправителем), так и в фазе декодирования

(получателем). Свобода выбора при декодировании .подразумевает,

что получатель ни в коей мере не является беспомощным, попавшим в

ловушку языковых механизмов власти от-лравителя, он не обязан

также принимать предлагаемое отправителем структурирование.

Поэтому давайте возьмем несколько при-jviepoB, которые

привлекались для иллюстрации различных механизмов, имеющихся в

распоряжении отправителя и посмотрим, каким образом получатель

может в действительности отвергнуть и явные и скрытые предложения

отправителя по структурированию.

Как мы помним, в своей речи при обсуждении налогов, ис-лользуя

язык определенным образом, президент Джонсон имел в , виду, что

рост налогов должен быть принят как д а н н о е , тогда как Конгрессу

предлагалось обсуждать причину увеличения налогов .(с. 110) Джонсон в

этом случае воспользовался сравнительно тонким языковым или

коммуникативным механизмом, чтобы структурировать обсуждение так,

как ему это нужно. Однако, есть j все основания полагать, что по

крайней мере часть оппонентов из состава слушателей отказались

принять его предложения по структурированию. Некоторые из

получателей, возможно, не позволят поймать себя в ловушку скрытого

структурирования, расставленную Джонсоном, они изменят направление и

«вступят в бой по ловоду предпосылок». Они, таким ^бразом,

попытаются превратить обсуждение в дискуссию за или против

увеличения \ налогов. Тем не менее очевидно, что лингвистическое

структури- \ .рование этого типа может удасться сравнительно легко,

так что получатель «проглотит наживку» и примет скрытое структуриро-

вание.-Во всяком случае, получатель должен быть постоянно настороже,

чтобы не вступить в дискуссию по поводу предпосылок,

а. 16

•которые вводит отправитель (ср. все рассмотренные выше лингви-

стические механизмы, имеющиеся в распоряжении отправителя). Если

рассматривать два репортажа о Вьетнаме, где в одном говорится о (1)

«американском участии в делах Вьетнами», а в другом — о (2)

«американской агрессии во Вьетнаме», то получатель располагает

в ы б о р о м в отношении интерпретации. Он может отнести (ср.

H e i d e r 1958) полученное сообщение либо к ■ф а к т у , иными

словами, к ситуации во Вьетнаме, либо к человеку, иными словами, к

корреспонденту. В первом случае предложение корреспондента по

структурированию возможно будет принято и, таким образом, выбор

между (1) и (2) сможет структурировать и обусловить понимание

получателем происходящего во Вьетнаме. С другой стороны, во

втором случае получатель будет придерживаться имеющейся у него

интерпретации событий во Вьетнаме, и что бы ни употребил

корреспондент: (1) или (2), это •определит всего лишь представление

получателя о том, каких политических взглядов, по-видимому,

придерживается данный корреспондент.

Таким образом, очевидно, что мы сталкиваемся со сложным и

запутанным взаимодействием между отправителем и получателем. Ло

поводу этого взаимодействия можно сделать два замечания. Во-

первых, в обыденном разговоре отправитель и получатель постоянно

м е н я ю т с я ролями. Таким образом, они поочередно будут иметь в

своем распоряжении механизмы и инструменты власти, к которым

имеют доступ и отправитель, и получатель

. Во-вторых, отправитель

должен «предвосхитить декодирование получателя» ( R o m m e t v e i t

1968). То есть при кодировании отправитель должен попытаться

предвосхитить и определить, как именно получатель

проинтерпретирует и поймет сообщение на основе с в о и х фоновых

знаний и с в о е й точки зрения. Таким образом, получатель

к о с в е н н о влияет на лингвистическое и коммуникативное

структурирование отправителя. В этом чередовании или

взаимодействии отправителя и получателя отчетливо видно, что

существует базис для «борьбы за власть», т. е. борьбы за то, какие

'(чьи) предпосылки, какая (чья) точка зрения, какое (чье) ис-

пользование языка и тем самым какое (чье) структурирование

социальной действительности будут приняты в качестве основопо-

лагающих.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Настоящая статья не претендует на закончненый анализ того, что

можно было бы назвать «роль власти в символическом взаимо-

действии»

. Цель статьи была двоякой: (1) выявить и в той или

117

иной степени исследовать то, что обычно называется «прагматиче-

скими аспектами, или функциями, языка», и (2) попытаться более-

систематически связать эти прагматические аспекты с более общим

понятием, а именно, с понятием «социальной власти». Понятие власти

выбрано потому, что (а) оно является важным параметром в

повседневной жизни, который в то же время (б) почти полностью

оставался без внимания при изучении языка и коммуникации.

Поскольку исследования по языку и коммуникации в настоящий

момент, как кажется, характеризуются (а) огромным количеством

подробно описанных фактов и в то же время (б) почти полным

отсутствием согласованности по основным теоретическим вопросам,

иы чувствуем, что не можем завершить эту статью, не сделав хотя бы

краткого комментарпя относительно возможных последствий

проведенного анализа для более общих проблем. Наши исследования

по проблеме «язык как инструмент социальной власти» ( B l a k a r

1971, 1972а, 1972Ь, 1973а) убедили нас в том, что Румметвейт прав,

критикуя основные направления в рамках современной

психолингвистики по трем существенным пунктам (RommetYeit

1972b). Во-первых, он выступает против положения Хомского

(Chomsky 1957) о том, что изучению исп о л ь з о в а н и я языка

должно предшествовать изучение его-с т р у к т у'р ы. Крайне

маловероятно, чтобы все эти структурирующие факторы,

участвующие в функционировании языка (фактически имеющие

отношение к самой сути языка) могли бы когда бы то ни было быть

обнаружены без изучения использования языка. Во-вторых, он

выступает против широко распространенной точки зрения,

излагающейся в явном виде в ( E r v i n - T r i p p & Slo-bin 1966: 436),

что задачей психологии является установление «процессов, с

помощью которых компетенция, описанная лингвистами, усваивается

детьми и при соблюдении множества разнообразных условий находит

отражение в употреблении». И снова непохоже, чтобы социальным

параметрам, таким, как «власть», было-отведено сколько-нибудь

важное место в лингвистическом описании «компетенции». В-третьих,

Румметвейт рьяно критиковал основные лингвистические и

психолингвистические направления за исследование языка в вакууме,

вне релевантного социального контекста. Почти полное

игнорирование тех аспектов языка и его использования, которые

связаны с понятием власти, оказалосы возможным именно из-за

пренебрежения воздействием контекста.

Кроме того, все это эмпирико-теоретические исследования «языка

как инструмента социальной власти» проводились в «наивной»

надежде на то, что они могли бы выполнить о с в о б о д и т е л ь н у ю

функцию. Например, анализ, подобный тому, который был изложен

выше (ч. II), должен насторожить нас против

того структурирования и воздействия, осуществляемого Языковы-' ми

механизмами, которое эксплуатируется в рекламе, в средствах

массовой коммуникации, а также в повседневной речи.

ПРИМЕЧАНИЯ

Автор хотел бы поблагодарить тех, кто прочитал рукопись, оказал по

лнощь и сделал полезные замечания, в особенности К. Фрейзер, И. Маркова,

Дж. Клейвин, X. Э. Нафстад, Р. Румметвейта п А. X. Уолд. Исследования, на

которых основана данная статья, проводились прн поддержке Норвежского

Совета исследований по естественным п гуманитарным наукам.

Анализируя проблемы, возникающие у психолога, Смедслун утвержда

ет: «Единственный мостик, преодолевающий разрыв между психологом и

-субъективным миром его пациента или клиента — это коммуникация»

(S m e d s I u n d 1972' 229). Выразительная терминологня «разрыва-и-мостп-

ка» Смедслуна описывает, как мне кажется, отношение любого человеческого

существа к его собратьям.

Картина на самом деле является еще более сложной в том отношении,

что (1) некоторые лингвисты серьезно критиковали изучение языка в вакуу

ме, тогда как (2) многие психолингвисты, по-видимому, унаследовали линг

вистическую тенденцию изучения языка вне контекста. Определяя свои за

дачи, психолингвисты слишком охотно покупали то, что предлагали линг

висты, в том числе и асоциальный подход (ср. например, определение психо

лингвистики в (Ervin-Tripp & S l o b in 1966:436).

Теоретические основания подхода, принятого в группе, разработаны

в двух книгах Румметвейта «Слова, значения и сообщения» (Rommet-

v e i t 1968) н «Язык, мысль и коммуникация» ( R o m m e t v e i t 1972a) и в

двух его статьях ( R o m m e t v e i t 1972b, 1972с). Кроме того, ряд теоретико-

эмпирических работ имеется в ( C a r s we 11, R o m m e t v e i t eds. 1971) и

( E c k b l a d ed. 1971). Следующие отсылки должны дать представительную

картину эмпирической работы, выполненной по этой программе: Rommet

veit, B e r k l e y & Вт a g g e r 1968; R o m m e t v e i t & B l a k a r 1973;

R o m m e t v e i t & K l e i v e n 1968; Romme t ve it, Tocli & S v e n d s e n

1968a, 1968b; R o m m e t v e i t & T u r n e r 1967; K l e i v e n 1973; B l a k a r

1973a, 1973b, 1973d; B l a k a r & R o m m e t v e i t 1973.

Особую проблему при написании данной статьи составляло то, что

анализ проводился мною на материале норвежского языка и таким образом

все моп примеры, иллюстрации и т. п. былп норвежскими. Перевести же

примеры «прагматического воздействия языка» почти невозможно. Необхо

димо было найти аналогичные английские примеры. Однако это требует

очень хорошего знания английского языка, а мои знания в который раз

оказались недостаточными. Поэтому будут использованы некоторые примеры

из норвежского языка с объяснением по-английски. Я также очень благода

рен К. Сейм и М. Хультберг за их помощь в подборе аналогичных англий

ских примеров.

6-7

Воздействие и структурирование на этом «уровне» рассматривалось в

теоретико-эмпирических исследованиях такого типа, который будет пред-

ставлен в части II настоящей статьи. Более того, был проведен система-

тический анализ использования языка в газетах с различными политическими

установками и другие экспериментальные исследования ( B l a k a r 1973a: 33-

63. 100-1141).

Теоретико-эмпирический анализ того, как норвежский язык представ-

ляет, отражает, сохраняет и передает нашу ролевую модель, дает яркий

119

118