Бибихин В.В. Другое начало

Подождите немного. Документ загружается.

Христианское ожидание конца времен стало частным

делом, свелось к надежде отдельных верующих на потус-

торонний мир и таким путем утратило свое политическое

и социальное измерение.

Нет смысла ссылаться на то,

что на Западе христианское общество тоже плохо уда-

лось. Для нашего смирения важнее заметить рано обозна-

чившуюся разницу между нашим Востоком и Западом.

Идеолог Константина Великого Евсевий Кесарийский в

своей теологии государства видит Византийскую империю

проекцией божественного царства.

На Западе Августин,

наоборот, скептически смотрит на христианское государ-

ство и существующий институт церкви. Их судьбу, в про-

тивоположность Евсевию, он отчетливо отказывается про-

ецировать на христианскую эсхатологию.

Россия не обречена ходить в византийской колее.

Много цитируя Соловьева, мы видим однако, что свобода

религиозного и церковного исследования еще не спасает,

как он надеялся

, от духовного сна. Снятие цензурных

запретов мало что дает в России. Все здесь начинает ша-

таться, всплывает много насилия, которое действует без

рассуждения, исподволь ожидая навстречу сдерживающей

силы. Требования Соловьева односторонне разумны,

слишком идеальны, т. е. в глубине революционны. Мы

уважаем радикализм и вместе с тем видим недостаточ-

ность механической свободы от стеснений. Предлагаемые

Соловьевым пути оставляют место для исканий. Но его

анализы остаются верны. Так в отношении спекуляций

практиков на природных различиях народов.

Что касается глубокого контраста между созерцательным

благочестием Востока и деятельной религией Запада, то этот

субъективный и чисто человеческий контраст вовсе не касается

Albrecht Dihle. Der sakrale und der sakulare Staat // Philotheos. Inter-

national Journal for Philosophy and Theology. № 1. Beograd 2001, p. 248.

В. В. Бибихии. К византийской антропологии // Точки, № 3—4,

Москва 2001, с. 21—40.

Albrecht Dihle. Der sakrale und der säkulare Staat..., p. 249.

Владимир Соловьев. Письмо в редакцию «Нового времени»

14.5.1897 // Владимир Соловьев. О христианском единстве,., с. 330.

319

божественных предметов нашей веры и нашего культа и не толь-

ко не может служить справедливым мотивом для разделения, но

должен был бы скорее побуждать обе великие части христиан-

ского мира к более тесному единению в целях взаимного вос-

полнения. Этой разницей злоупотребили, чтобы создать из нее

разделение. И в ту минуту, когда Россия приняла крещение от

Константинополя, греки, хотя еще и пребывая во внешнем об-

щении с Римом после временного раскола Фотия, были уже в

значительной степени проникнуты национальным партикуля-

ризмом, питаемым иерархическим соперничеством, политикой

императоров и спорами школ. Русский народ в лице Святого

Владимира купил евангельскую жемчужину, всю покрытую ви-

зантийской пылью. Большинство нации, не интересовавшееся

распрями и честолюбием клириков, ничего не понимало в бо-

гословских фикциях, бывших плодами этих распрей; боль-

шинство это приняло и сохранило сущность православного

христианства во всей его чистоте и простоте, то есть веру и

религиозную жизнь. Но клир (на первых порах набранный из

греков) и церковная школа восприняли роковое наследие Фо-

тиев и Керуллариев как неотъемлемую часть истинной рели-

гии. Это лжеправославие нашей богословской школы, не име-

ющее ничего общего ни с верою Вселенской Церкви, ни с бла-

гочестием русского народа, не содержит в себе никакого

положительного начала: оно все состоит из произвольных от-

рицаний, вызванных и питаемых предвзятой полемикой.

6. Может быть, Соловьев здесь не до конца прослежи-

вает корни злых вещей. Мнимое православие способно

обходиться конечно без традиции и не нуждается в визан-

тийском наследии и цезаропапизме. Это видит современ-

ный наблюдатель.

Опасность для веры в России состоит прежде всего в намере-

ниях номенклатуры взять на вооружение религию, главным обра-

зом православную, для построения нового официозного изоляци-

онизма. Те, кто еще вчера присматривал за нами, блюдя устои

советского безбожия, сегодня спрашивают нас, достаточно ли мы

православны

Владимир Соловьев. О христианском единстве..., с. 207.

С. С. Аверинцев. София-логос... с. 351.

320

Безверие в свою очередь тоже только одно из лиц духа

злобы. Он всего ближе к нам в нас самих, во всяком слу-

чае ближе чем далекая номенклатура.

Лик апокалиптического Зверя остается и сегодня тем же, и

его сущность не зависит от географических обстоятельств и от

времени. Меняет он только свои приемы, но не цели. Сопротив-

ление при всех условиях остается христианским императивом.

«Не сообразуйтесь веку сему», учил нас апостол Павел. Слова

апостола

' по-латыни звучат nolite conformari. Конформистское

христианство — не более чем логическая ошибка, contradictio in

adiecto.

Одной только этой подсказкой, которую дает латинский

перевод для понимания завета апостола Павла, западное

христианство уже заслужило бы наше внимание и благо-

дарность.

Западное христианство старше нашего. Оно наработа-

ло духовно, умственно не меньше, а в разных областях,

как в сохранении святоотеческих писаний, много больше

нашего. Его традиция через Древний Рим, которому не-

посредственно наследует католичество и с которым оно

связано навыками права, школы, дисциплины, укоренена

в бесписьменных тысячелетиях, в прадревней религии

Авеля. В отличие от этого мы имели срыв традиции при

переходе христианства от греков, в расколе, при отмене

патриархата в синодальный период государственного слу-

жилого православия, при советской власти. Не все кано-

нические процедуры были соблюдены для обеспечения

бесспорного апостольского преемства при установлении

московской патриархии Борисом Годуновым и при ее вто-

ричном восстановлении Сталиным. Кроме того, что мы

моложе и менее опытны, мы слишком зависим от власти.

Заблуждаясь вместе с ошибочным календарем, Московс-

кая патриархия своей волей отменяет связь Благовещения,

Рождества, Пасхи с космическими событиями.

Μη συσχηματιζεσθε τω aicm τουττσ.

C. С. Аверинцев. София-логос,., с. 402.

321

Надо ли поэтому нам переходить в католичество? Нет,

это было бы предательством. Из-за того, что мы беднее,

тем менее мы должны бросать свое. Переход лишь под-

черкнет неединство христианства. Мы изменим правде

целого, которого нет без нашего Востока. Оставаясь там,

где мы есть, мы должны восстановить широту правосла-

вия. Оно может учась у других утверждать свою суть.

Надо понять правоту католической догматики, восстано-

вить литургическое общение с Западом, исправить кален-

дарь.

7. Существует много языков, но этот наш, принятый и

впитанный с детства, пусть сейчас испорченный, все

равно единственный родной. Забыть ли нам его слова,

чтобы перенять другие обычаи, чужую речь? Это значило

бы отказаться от своей сути. Поступок ненужный, пере-

черкивающий нас самих.

Вдумаемся, что нам велит держаться православия. Едва

ли то, что оно правее католичества. Странно было бы ска-

зать, что русский язык лучше французского. Он, пожалуй,

богаче какими-то сторонами; наша религиозная традиция

может быть (хотя едва ли) в чем-то ближе к земле. Но

богаче не значит предпочтительнее. Во всяком случае не

нам здесь выбирать. Мы держимся православия потому,

что оно свое, мы вросли в него, оно из нашей почвы и нам

ближе. Мы невольно падаем в его привычную среду, как

человек, не знающий иностранных языков, сбивается на

родной.

Какой язык будет своим для человека, остается делом

случая, его долей от рождения. С другой стороны, человек

не абсолютно скован средой. История, судьба, условия

жизни могут сделать так, что новая речь окажется лучше

старой, ближе памяти и чувству. Мы ощутим более естес-

твенным то, что не называли сначала родным, и как отслу-

жившую одежду оставим прежнее. Другое дело, насколько

возможен такой переход. Смена религиозного языка на

нашем востоке Европы 1000 лет назад до сих пор сказы-

вается языческими наслоениями в православии.

322

В фантастическом случае не придется ни принуж-

дать себя, ни задевать соотечественников. Все согласно

сделают один и тот же шаг. Язык, к которому уже давно

прислушивались, который манил неизвестностью и потом

сделался понятен, станет со временем близок, наконец

дружествен и чаще зазвучит в бессознательной памяти чем

прежний. Ничего неправомерного в такой перемене не

будет. Но смена языка не очень существенный шаг. Если

есть что сказать, способ, каким это сделать, так или иначе

найдется. Никакой межконфессиональный диалог и ника-

кое экуменическое согласие не помогут, если нас не хва-

тает для истины. И наоборот, никакое различие языков не

помешает, если мы в ней. Никого не должно тревожить,

если наша речь меняется в продолжение жизни. Мы обя-

заны надеяться, что она станет чище.

Правда, что мы ощущаем только родной язык настоя-

щим. Швейцарская немка, услышав от французской со-

седки, что та называет сыр fromage, удивилась: Aber Käse

ist doch viel natürlicher!

Естественное чувство превосход-

ства своего над чужим плавно переходит в суеверие, когда

мы по совести не хотим знать других. Если мы уверуем,

что не только наш опыт, но и наши привычки единствен-

но надежны, они замкнут нас в своей тюрьме.

Настоящая и, может быть, единственная проблема раз-

личных исповеданий в том, что мы никогда не вправе пол-

ожиться на произносимые нами слова больше чем на

самих себя. Обеспеченность наших символов только нами

самими не отменяется памятью о том, какой уникальный

смысл мог когда-то за ними стоять.

2002

«Но ведь Käse все-таки намного естественнее!» (нем.).

323

Община и общество

1. Уже одевание верующих для похода в храм, прибор-

ка в комнате, осанка, тон разговора с домашними и сосе-

дями окрашены принадлежностью к литургической об-

щности. Она предлагает соблюдение правил, обычаев, от

всем известных и общепринятых до местных, вплоть до

манеры поведения. Храм, когда еще только готовятся в

него идти, издалека организует целенаправленное движе-

ние, придает достоинство, задумчивую собранность, осо-

бое состояние ума.

Не все в поведении идущего в церковь будет обязатель-

но подготовкой к храмовому действию. По дороге в храм

знакомые порадуют друг друга поздравлениями с хорошей

погодой, с днем рождения. Не запрещено беседовать о жи-

тейском, о новостях. Ощущение присутствия окружаю-

щих людей будет окрашено празднично, подчинено важ-

ности наступающего события общения, более важного чем

все что происходит в мире, причем так, что как бы ни

были экстраординарны светские происшествия, даже если

они делают невозможным собраться в храме, они не толь-

ко не отменяют важности религиозного собрания, но на-

оборот его подчеркивают. Во всем происходящем в мире

нет ничего такого, что могло бы пошатнуть собранного

верующего человека. Чрезвычайные ситуации только под-

черкивают центральность того, что происходит на бого-

служении.

С другой стороны, как именно надо вести себя — не

на литургии, а после нее в мире — в разных, и особенно

в чрезвычайных ситуациях, конечно, ни расписано, ни

предписано быть не может. Отсюда естественное желание

реже выходить из стен храма, где привычно поддержива-

ется основательная собранность, во внешнюю среду, кото-

рая может расстроить эту собранность. Не всё поведение

в миру предписано канонически, не все предписания

могут быть исполнены, некоторые предписания не таковы,

чтобы с ними все были одинаково согласны. В отношении

светской жизни, например политических новостей, у об-

324

щины — и здесь не имеет смысла различение между об-

щиной и приходом — нет подробных канонических руко-

водств.

Заведомо чужим, недолжным считается конечно пре-

ступление, насилие, корысть. Непринятие мирского скан-

дала, неладности, осуждение неблагочестивых мирских

приемов из спасаемого храма веры предполагается уже

тем, что верующий в них просто не участвует, присоеди-

нившись к храмовому действию. Он весь занят богослуже-

нием. Но и в другое время, например в группе идущих в

храм, ум и тело тоже исключительно наполнены настрое-

нием, противоположным мирской суете и тем более пре-

ступлению.

Само это настроение уже равносильно шагу вступле-

ния в мир. Члены общины идут по улице с важностью,

в них очевидно и не может не действовать заразительно

настроение «я делаю правое дело, меня ничто не оста-

новит». Уверенность такого настроения действует так,

что даже если открыто группа верующих не сделает за-

мечания развязной даме, разболтанным подросткам, она

распространяет вокруг себя чинность, порядливость.

Группа или отдельные люди, сознающие свою принад-

лежность к общине, ощущают свою силу. Эта сила

знает себя правой и потому ищет для себя выхода.

Спонтанно может быть принято решение например на-

вестить знакомую в больнице, ухаживать за родником

со святой водой.

2. Когда пусть даже просто несколько пожилых дам,

как часто бывает, под руку идут в храм или расходятся по

домам, они продолжают быть связаны общей посвящен-

ностью. Ощущая достоинство своей правоты, они движут-

ся делать важное, главное дело. Они на своей улице при

ярком свете дня представляют устроительное начало, со-

бирающий и организующий центр. Если произойдет чрез-

вычайное происшествие, да и без него, они, особенно в

достаточно большой группе, вполне могут стать фермен-

том организации власти.

325

Каждый из группы прихожан, особенно если предпола-

гает пойти к исповеди и к причастию, может думать о

своей греховности. Но даже и в этом случае у такой груп-

пы вовсе не обязательно прекратится сознание своей со-

бранной силы. Вовсе не обязательно каждый замкнется в

себе от сознания себя как первого из грешников. Возмож-

но, до осуждения развязных прохожих, обсуждения поли-

тических новостей дело в таком случае не дойдет, однако и

в группе, объединенной общим настроением греховности,

если она останется здравой и значит не разойдется от

стыда глядеть в глаза друг другу, тоже проснется сознание

силы единения. Верующая группа, которая нашла в себе

другую связь чем довольство правотой исполняемого вмес-

те дела, в равной мере ощущает собранную силу, хотя ей

труднее найти для себя применение, скажем, в осуждении

светских практик или настроений. Кого пойдут осуждать

и исправлять те, кто считает себя хуже всех. Знание свое-

го греха не мешает в то же время помощи другим. Причем

мир как раз больше нуждается именно в служении чем в

руководстве.

Ужас от своей исключительной феховности не меньше

чем сознание своей безусловной правоты ставит верующую

общину в независимое положение. Она в своем праве, в глу-

бине своего настроения способна противопоставить себя

внешнему рассеянию. Проснувшееся сознание правоты груп-

пы, пусть в пространстве, не строго расписанном норма-

ми — в нашем примере на дороге, ведущей к храму, — само

себя подкрепляет и проверяет.

Самопроизвольно возникающее движение чувствует

перед лицом мира свою прямую, без посредников, связь с

духом, с правдой. Конечно, рождающаяся сила группы,

спонтанной и часто неожиданной, на своем первичном

уровне почти никогда не может себя поставить как инсти-

тут или хотя бы именовать. Идеологически сложившаяся

вокруг духовного начала группа может заблуждаться на

словесном уровне, именно от свежей энергии своего един-

ства. Она не может быть умнее чем то, что ею самой на-

работано своего. Это обычно гораздо меньше чем вековые

326

накопления культуры, отложившиеся в старых социаль-

ных и государственных структурах.

Свежая группа одновременно ощущает свою спонтан-

ную правоту и робость перед духовными сверхсилами, ко-

торые традиционно ассоциируются с устоявшимися инсти-

тутами. Их мощь признается, но уступки в самом драго-

ценном, чувстве общины, почти никогда не делаются

иначе как в результате долгого контакта, обычно под дав-

лением крупных институтов. В чем причина этой стойкос-

ти малой слабой общины? Ответ Карла Барта: она живая,

в отличие от мертвой церкви и тем более государства, вне-

церковного или сцепленного с мертвой церковью. В упор-

стве осознавшей себя общины есть здоровый социальный

инстинкт, ощущение динамики развития, податливости

сложившихся общественных форм.

3. Обычно руководители спонтанных групп считают

главной задачей сохранение стойкости перед давлением

старых учреждений, неконформизм, сбережение своего не

всегда сформулированного чистого начала. Каков на самом

деле и как глубоко коренится смысл больших социальных

институтов, представляют себе обычно неполно. Не понима-

ют — как впрочем и представители самих этих институ-

тов — их настоящего значения. Часто надеются, что можно

свежими силами создать в конце концов сопоставимую с

большим обществом величину.

Едва ли это так. Новое образование и старый институт

несопоставимы. Они явления настолько разного порядка,

что сила общины, какой она ни кажется себе убедитель-

ной, не может ставить себя по отношению к большому

обществу и его структурам ни критически, ни альтерна-

тивно.

Чем увереннее стоит на своих ногах община, тем ско-

рее она осознает достоинство традиционных учреждений,

например системы светского и канонического права. По-

нимание их мудрости, иногда скрытой, откроет путь для

интеграции общины в общество и в конечном счете пол-

ного сращения с ним. Обновление за счет притока новых

327

сил неизбежно создаст тенденцию к объединению религии

и государства. Живое общественное целое не потерпит

раскола между ними. Где церковь не стала государствен-

ной, государство будет все больше становиться религией.

Может показаться, что когда возникшая община окру-

жена враждой, ее отношение к среде гонителей будет

складываться иначе чем в благоприятном окружении. В

сущности однако нет причин, почему в обоих случаях по-

зиция дарения, покровительства, взятия под свою защиту

не должна сохраниться в отношении врагов.

Ощущение общиной верующих своего права и досто-

инства дает ей преимущество. Ее энергия воспринимает

традиционные общественные структуры как опустевшие

формы, подлежащие замене или обновлению. Обособлен-

ность общины и ее замыкание в себе поэтому могут быть

только временными. Где проявляется сильное духовное

начало, оно будет стремиться охватить окружающую

среду. В конечном счете нормой общины не может не

стать категорический императив Иммануила Канта: посту-

пай так, чтобы правила твоего поведения были пригодны

стать законом для всех. Направление динамики общины

указывает таким образом в сторону общества в целом и

его государства.

A. И. Шмаина-Великанова. Я совершенно согласна с тем, что

вектор указывает в сторону государства. Это в сущности, как бы

неизбежно и, отчасти, я этого тоже касалась говоря о перерожде-

нии общины в структуру, но имеющийся здесь оценочный мо-

мент я хотела бы прояснить. Те ценности, которые принадлежат

в наших глазах государству: право и традиции, устои — не есть

ли они ценности иного порядка, подобно законам природы, в то

время как существование общины не есть ли ценность особого

порядка, такого, именно, как чуда. И потому, не может ли идти

это развитие следующим образом: от общины как падения в го-

сударство — до государства как чуда распадения на общины!

(Смех в зале.)

B. В. Бибихин. Конечно, я как раз и сказал, что не надо ста-

вить на одну плоскость общину и социальные структуры, — они

настолько разные, вы лучше сказали, чем я, — они различаются

как дух и природа, и дарение туг только в одну сторону. Опека

328