необъятно велик", – сообщает он Н. И. Астрахову 14 января 1839 г. Также и в
более зрелые годы Герцен вспоминает о "мрачной горести Тацита", о
"мужественной, укоряющей, тацитовской" печали.
Между тем с начала XIX в. отношение буржуазии к античному миру
изменилось. Переставшая быть революционным классом буржуазия начала
ценить в античной культуре не те стороны, которые казались привлекательными в
XVIII в. Тацит, обличитель деспотизма, уже редко вызывал симпатии
западноевропейской буржуазии, особенно после 1848 г. Цезаризм Наполеона III, а
затем создание германской империи сыграли здесь значительную роль. Наполеон
III продолжал враждебную Тациту традицию Наполеона I. Бонапартист Дюбуа-
Гюшан, прокурор по занимаемой должности, в двухтомной монографии
опровергал "клевету" Тацита на римских императоров.. Суждения римского
историка казались тенденциозными, продиктованными узко аристократической
точкой зрения. К тому же внимательное сличение Тацита с прочими историками
империи показало, что он далеко не всегда оригинален и следует определенной
традиции сенатской историографии. Отношение к Тациту как к историку и
моралисту стало у многих исследователей резко отрицательным. Оставался
только Тацит-художник, мастер повествования. Ф. Лео, крупнейший историк
римской литературы на рубеже XIX и XX вв., подвел итоги этому направлению в
изучении Тацита. Тацит не самостоятелен, он не исследователь, его целью не
является истина, но он был поэтом, "одним из немногих великих поэтов римского
народа".
Более "умеренную" позицию по отношению к Тациту занимал в это время
известный французский историк римской культуры Буассье. Он рассматривает
Тацита как деятеля, примирившегося с империей, но не сумевшего преодолеть
предрассудки своего аристократического окружения, как правдивого писателя, но
склонного к аффектированному изложению в духе современной ему реторики.
В царской России, с ее самодержавием, эти оценки Тацита, ставшие модными
на Западе, очень редко находили отклик. В роли апологета Римской империи и
критика Тацита выступил украинский буржуазный историк М. П. Драгоманов.
Гораздо более прогрессивные взгляды высказывал В. И. Модестов (1839-1907 гг.),
близкий в свое время к "Земле и воле" Чернышевского. Его монография "Тацит и
его сочинения" (1864 г.), содержит много верных и отнюдь не устаревших
суждений о морально-политическом облике Тацита и его историческом
беспристрастии. Большой заслугой автора является также его перевод
произведений Тацита: "Сочинения Корнелия Тацита. Русский перевод с
примечаниями и со статьей о Таците и его сочинениях В. И. Модестова. Перевод
этот в течение 80 лет оставался единственным полным собранием трудов Тацита
на русском языке. Традиции В. И. Модестова продолжал в своих работах о Таците
либеральный историк И. М. Гревс (1860-1941 гг.).
Современные исследователи уже не рассматривают Тацита только как
художника и стараются глубже проникнуть в его мировоззрение как моралиста и
политического мыслителя. В сокровищнице мировой литературы произведения
Тацита занимают выдающееся место и полностью сохраняют свое познавательное
и художественное значение для современного читателя.