Амосова Е.В., Щетинин М.Н. Практикум по истории античной цивилизации. Часть 1 - Становление, расцвет и кризис греческого полиса

Подождите немного. Документ загружается.

образом, что они представляли собой простые исполнительные органы

суверенного народного собрания: должностные лица избирались на

сравнительно короткие сроки, были подотчетны народному собранию,

действовали коллегиально. В политической организации общества в Греции

достаточно отчетлива тенденция к возможно более дробному делению

функций различных комиссий магистратов и к увеличению их числа.

Причины этого крылись в двух

обстоятельствах: 1) опасение, что какая-либо

из них сосредоточит в своих руках большую власть (что может подорвать

суверенитет народного собрания); 2) стремление к максимально широкому

участию гражданства в непосредственном управлении делами полиса. В

Афинах, например, наиболее полно это выявилось в системе организации

гелиеи, которая включала в себя 6000 граждан. Близкие формы существовали

и в других демократических полисах

…

д) Принцип автаркии

Другой стороной проблемы ойкоса как органической элементарной частицы

полиса является проблема свободы. Она теснейшим образом связана с

экономической структурой полиса и ойкоса. Ойкос, как уже отмечалось, в

первую очередь домохозяйство крестьянина. Экономика полиса в принципе и

огромного большинства конкретных полисов базируется главным образом на

сельском хозяйстве, представляющем основную сферу занятий

гражданина.

Крестьянское домохозяйство по самой своей природе, особенно на ранних

этапах развития общества, имеет тенденцию к хозяйственной замкнутости,

тому, что греки называли autбrkeia, а многие современные авторы переводят

как «самодовление». Автаркия, экономическая самодостаточность – одна из

ведущих черт ойкоса. Для древних греков ойкос, который не мог обеспечить

существование своих членов, вообще не заслуживал этого

названия. В

античности истинно свободным мог считаться только человек, экономически

независимый от других. Поэтому автаркия выступала в качестве

экономической основы свободы. Ни отдельно взятый индивид, ни полис не

чувствовали себя полностью свободными, если средства их существования

зависели от кого-то другого. В применении к индивиду автаркия выступала в

качестве идеала мелкого крестьянина-собственника,

живущего своим

независимым хозяйством. Для полиса же в целом автаркия – это в принципе

сумма автаркии отдельных домохозяйств. Экономическая автаркия была

теснейшим образом связана с политической системой полиса (стремление к

политической независимости полиса в целом и равенству его отдельных

сограждан). Полис в целом выступал в качестве опреленного единства суммы

отдельных крестьянских домохозяйств – ойкосов. Таким образом

, можно

полагать, что одна из основных черт полиса – тенденция к демократии,

правлению всего коллектива граждан в целом. Эта особенность находила

свое выражение в принципе суверенитета народного собрания. Точно так же

в самой природе полиса заложена и тесно связанная с этим черта –

своеобразие понятия свободы: истинно свободным в рамках полиса может

считаться только

экономически независимый гражданин.

е) Военная организация

Наконец, еще одна характерная особенность гражданской общины –

совпадение более или менее полное политической и военной организации

полиса. К. Маркс, определяя специфику античной общины, особо выделял

характер ее военной организации: «Затруднения, возникающие у одной

общины, могут вызываться только другими общинами, которые либо уже

раньше захватили земли, либо беспокоят общину в захваченных

ею землях.

Поэтому война является той важной общей задачей, той большой совместной

работой, которая требуется либо для того, чтобы захватить объективные

условия существования, либо для того, чтобы захват этот защитить и

увековечить. Вот почему состоящая из ряда семей община организована

прежде всего по-военному, как военная и войсковая организация, и такая

организация является

одним из условий ее существования в качестве

собственницы». Характер военной организации как гаранта собственности и

тем самым самого существования общины определяет не только связь, но в

принципе и однозначность военного ополчения граждан с народным

собранием как основой политической организации полиса. Гражданин-

собственник одновременно является и воином, обеспечивающим

неприкосновенность собственности полиса и тем самым

своей личной

собственности. Армия полиса в принципе являлась всенародным

ополчением, служить в котором было долгом и привилегией гражданина.

Общая структура полиса и формы его военной организации развивалась в

теснейшей связи друг с другом.

Еще древние авторы, в частности Аристотель (Политика, IV, 10, 10,

1297b), отмечали, что в ранней Греции политическое господство в

возникающих полисах принадлежало аристократии

. Политическое и

экономическое господство ее в значительной мере объяснялось и тем

обстоятельством, что аристократия составляла ядро вооруженных сил –

отряды воинов-всадников.

Следующая ступень развития связана с появлением в качестве основы

вооруженных сил полиса знаменитой греческой фаланги. Появление фаланги

вызвано было важнейшими структурными изменениями в полисе. Отныне

основу вооруженных сил полиса составляли не ограниченные

численно

группы аристократов, а основная масса гражданства. Античная традиция

считала, что строй фалангитов наиболее полно отвечает социальной

структуре полиса. По всей видимости, так оно и было в действительности.

Фаланга представляла собой наиболее адекватное отражение в военной сфере

социальной структуры полиса того периода его развития, когда влияние

аристократии в значительной мере сломлено, а процесс

внутреннего развития

еще не подорвал позиции среднего крестьянства.

Именно земельные собственники – главы ойкосов выступали в качестве

воинов-гоплитов, стоявших в строе фаланги. Они были достаточно

состоятельны, чтобы вооружиться на свой счет; легковооруженные отряды

состояли из представителей низших групп гражданства – типа афинских

фетов времени Солона. В сущности в это время народное ополчение

представляло собой

вооруженное народное собрание. Строй фаланги самим

способом сражения, когда воин прикрывал щитом себя и соседа, а победа

обеспечивалась только монолитностью строя, способствовал выработке

чувства полисного единства. Фаланга была не только военным строем, не

только проекцией в военную сферу социальной структуры полиса, но и

социально-психологическим фактором огромного значения. И не случайно в

теоретических построениях афинских идеологов времени кризиса полиса

«счастливое прошлое» представало в облике «мужей-марафономахов»,

мужественных воинов-гоплитов и суровых афинских крестьян.

Уже в древности было сделано наблюдение, с которым согласны

современные исследователи: глубокая

демократизация, например, афинского

общества была теснейшим образом связана и с изменением структуры

вооруженных сил Афин. С того самого момента, когда наряду с гоплитским

ополчением важную роль начал играть флот, беднейшие слои гражданства

стали служить на кораблях. Именно воинская служба сделала весомым их

голос в народном собрании, послужила основой дальнейшей демократизации

политического строя Афин.

Следовательно, н здесь мы видим взаимную

связь между социально-политической и военной структурой полиса…

ж) Система ценностей

Отмеченные выше особенности полиса как гражданской общины являются, с

нашей точки зрения, фундаментальными, в них выявляются основные черты

этого социального организма. Вместе с тем полис обладает еще и

некоторыми другими особенностями, важными для понимания его сущности,

но производными от этих основных, фундаментальных особенностей.

К ним относится прежде всего порожденная общинной структурой

тенденция к простому воспроизводству общины как в экономическом, так и в

социальном плане. Это касается не только отдельных членов коллектива, но

и всего коллектива полиса в целом…

Эта особенность полиса находила многообразное выражение. В

частности, отражением этой тенденции

и вообще общинных отношений и

своеобразным регулятором их служит система ценностей, выработанная

полисом. Она характеризуется рядом своеобразных черт. Одна из них –

концепция, согласно которой занятие сельским хозяйством, собственный

труд на собственной земле представляют высшую ценность, основную

добродетель гражданина. Иногда эта идея получала и более практическое,

политическое воплощение. В некоторых полисах, например беотийских,

граждане, занимавшиеся более четырех лет ремесленным трудом, утрачивали

право заниматься земледелием.

С другой стороны, отношение к земле, по словам К. Маркса,

характеризуется «наивной непосредственностью». Земля в силу этого

рассматривалась в «сакральной перспективе». Об этом писали многие

античные авторы, но, пожалуй, лучше всего эта мысль выражена в Псевдо-

Аристотелевой «Экономике»: «Из способов приобретения

имущества

главным является тот, который дается природой. А природой дается в

первую очередь обработка земли и во вторую – все способы приобретения

из-под земли, как, например, добыча металлов и т. п. Но земледелие – самое

главное, потому что оно справедливо. Ведь приобретения этим способом

получаются не от людей, ни по их воле, как, например,

при торговле или

наемных работах, ни против их воли, как, например, при войнах. Вот еще из

доказательств того, что оно дано природой: по природе все получают пищу

от матери, следовательно, и люди – от земли. Кроме того, она очень

способствует мужеству… » (I, 2, 2–3, 1343а–1343b). Богатство, полученное от

обладания землей, считалось богатством, полученным от божеств. Наконец,

труд на земле, согласно данной системе ценностей, не может служить

источником наживы, он должен только удовлетворять жизненные

потребности («Богатство не выступает у них как цель производства»). Для

древнего грека в принципе труд в сельском хозяйстве не занятие, целью

которого

является производство товаров для обмена, торговли, а способ

жизни, наиболее полно отвечающий природе, наиболее полно

соответствующий той всеобщей гармонии, которая управляет миром.

Поэтому занятие ремеслом и торговлей считалось если не зазорным, то, во

всяком случае, гораздо менее достойным, нежели сельское хозяйство. Это

четко сформулировал в «Экономике» Ксенофонт: «Действительно, занятие

так называемыми ремеслами зазорно

и, естественно. пользуется очень

дурной славой в городах. Ведь ремесло вредит телу и рабочих, и

надсмотрщиков, заставляя их вести сидячий образ жизни, без солнца, а при

некоторых ремеслах приходится проводить целый день у огня. А когда тело

изнеживается, то и душа становится гораздо слабее. К тому же ремесло

оставляет очень мало свободного времени

для заботы еще о друзьях и

родном городе. Поэтому ремесленники считаются непригодными для

дружеского сообщества и плохими защитниками отечества. А в некоторых

городах, особенно в тех, которые славятся военным делом. даже и не

дозволяется никому из граждан заниматься ремеслами» (IV, 2–3). Подобные

мысли мы встречаем в «Политике» Аристотеля (III, 3. 2. 1278а) и у многих

других греческих авторов,

они стали своего рода «общим местом» античной

общественно-политической литературы.

Эти идеи – в той или иной мере – отражали реальную ситуацию,

существовавшею в греческих полисах. Показательно, что даже в Афинах IV

в. до н. э., в пору наивысшего развития товарно-денежных отношений,

самого высокого подъема афинского ремесла и торговли, почти все афинские

трапезиты были

рабами по рождению. Отрицательное отношение к

богатству, особенно богатству, полученному в результате торговли или

занятия ремеслом, стало одним из краеугольных элементов в политической

философии греков…

Поэтому полис был заинтересован в том, чтобы поддерживать хотя бы

относительную гомогенность гражданского коллектива. Как чрезмерное

богатство на одном полюсе, так и чрезмерная бедность на другом равно

нежелательны.

Широко распространенные в древности представления о

наибольшей устойчивости именно «средних конституций», где власть

принадлежит «среднему» классу, являются отражением именно этой

стороны и социальной структуры полиса, и господствующей в нем системы

ценностей. Полис как коллектив граждан производит определенное

перераспределение богатств внутри гражданского коллектива. В греческих

полисах обычной была практика литургий, возлагаемых на самых богатых

граждан.

В этом отражалось не только представление о полисе как

верховном собственнике, но и тенденция к определенному выравниванию

имущественных отношений. Возможно, что литургия является

продолжением в условиях полиса свойственной первобытному обществу

практики «потлача». Во всяком случае, литургия не рождена в условиях

демократического строя, она существовала еще в период преобладания

аристократии. Однако наибольшего расцвета она достигла именно в

условиях демократии и служила одним из средств для уменьшения

внутренних различий в полисе…

В силу всего этого идеология полиса имеет определенную

традиционную направленность. Совершенно не случайно, что

во всех

областям жизни постоянно подчеркивается примат древнего, традиционного.

В политических дискуссиях одним из важнейших аргументов служит ссылка

на древность, «нравы предков»…

з) Величина полиса

Необходимо отметить еще одну особенность полиса. Представляя собой

один из типов общинных структур, полис мог существовать – именно как

полис – только при сравнительно небольших размерах гражданского

коллектива и территории.

Платон в «Законах» указывает, что его идеальный

полис должен включать 5040 полноправных граждан (737е, 745с). Говоря о

размерах полиса, Аристотель в «Политике» приходит к выводу, что как

население, так и территория полиса должны быть «легко обозримы». Э.

Билль, анализируя эти сообщения источников, указывает, что сравнительно

небольшие размеры также относятся к сущностным характеристикам полиса,

ибо

в полисе возможна только «прямая демократия», что нам представляется

справедливым, ибо в основе политической организации полиса лежит

принцип суверенитета народного собрания. Видимо, этими причинами

объясняется и ярко выраженная в античном мире тенденция к строгому

ограничению числа граждан. Рост населения полиса явно нежелательное

явление, с которым необходимо бороться. Именно этими соображениями

порождались некоторые очень

строгие законы, например закон Перикла

(Плутарх, Перикл, 37) об обусловленности афинского гражданства для

каждого индивида происхождением от афинских граждан как со стороны

отца, так и матери…

<…>

Кошеленко Г. А. Введение.

Древнегреческий полис // Античная

Греция: Проблемы развития полиса.

Т. 1. Становление и развитие полиса.

М., 1983. С. 9–36.

ИСТОЧНИКИ

Аристотель. Политика // Аристотель. Политика. Афинская полития / Пер. С. А. Жебелева,

С. И. Радцига. М., 1997. С. 35–268.

Ксенофонт. Домострой / Ксенофонт. Воспоминания о Сократе / Пер. С. И. Соболевского.

М., 1997. С. 197–262.

Платон. Государство // Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критий / Пер. с древн.-греч.;

Общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. М., 1999. С. 79–420.

Платон. Законы / Пер. с древн.-греч.; Общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-

Годи. М., 1999.

Псевдо-Аристотель. Экономика / Пер. Г. А. Тароняна // ВДИ. 1969. № 3.

ЛИТЕРАТУРА

Андреев Ю. В. Раннегреческий полис (гомеровский период). Л., 1976.

Андреев Ю. В. Спарта как тип полиса // Античная Греция. Проблемы развития полиса. Т.

1. М., 1983. С. 194–216.

Берве Г. Тираны Греции. Ростов-на-Дону, 1997.

Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции VIII–V вв. до н. э. Л., 1985.

Строгецкий В. М. Полис и империя в классической Греции. Нижний Новгород, 1991.

Кошеленко Г. А. Введение. Древнегреческий полис // Античная Греция. Проблемы

развития полиса. Т. 1. М., 1983. С. 9–36.

Кошеленко Г. А. Греческий полис и проблемы развития экономики // Античная Греция.

Проблемы развития полиса. Т. 1. М., 1983. С. 217–246.

Кузищин В. И. Античное классическое рабство как экономическая система. М., 1990

Фролов Э. Д. Факел Прометея. Очерки античной общественной мысли. Л., 1981; 2-е изд.

Л., 1991.

Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. Л., 1988.

Шишова И. А. Раннее законодательство и становление рабства в Античной Греции. Л.,

1991.

Яйленко В. П. Греческая колонизация VII–III вв. до н. э. (По данным эпиграфических

источников). М., 1982.

Тема VI

КРИЗИС ГРЕЧЕСКОГО ПОЛИСА

1. Земельные спекуляции и потеря земли гражданами

Ксенофонт. Домострой, ХХ, 22–29.

(Сократ пересказывает свою беседу с предприимчивым хозяином

афинянином Исхомахом.)

…Для людей, умеющих заботиться о деле и усердно

обрабатывающих землю; земледелие – самое эффективное средство

обогащения. Мой отец и сам так вел хозяйство и меня научил. Он

никогда не позволял мне покупать землю

хорошо обработанную, а

такую, которая, по небрежности ли хозяев или по недостатку средств у

них, не обработана и не засажена; такую он советовал покупать.

Обработанная, говорил он, и стоит дорого, и улучшать ее нельзя; а

если нельзя ее улучшать, то она не доставляет столько удовольствия;

напротив, всякая вещь и скотина, которая идет

к улучшению, очень

радует хозяина. Так вот, нет ничего способного к большему

улучшению, как земля, которая из запущенной становится в высшей

степени плодородной. Уверяю тебя, Сократ, что, благодаря нашим

стараниям, стоимость многих участков земли стала во много раз

больше первоначальной. Эта мысль – такая драгоценная, и так легко

ее понять, что, хотя ты ее только

сейчас услышал, но будешь ее знать

не хуже меня и другого научишь, если захочешь. Да и отец мой не у

другого научился этому и пришел к этой мысли не путем

теоретического размышления, но, как утверждал он, по любви своей к

земледелию и труду; он захотел иметь подобный участок, чтобы и

руки приложить к

нему и получать удовольствие от доставляемого им

дохода. Да, Сократ, прибавил он, мой отец по натуре своей, как мне

кажется, любил сельское хозяйство больше всех афинян.

Выслушав это, я спросил его: Что же, Исхомах, отец твой сам

владел всеми этими именьями, которые он привел в цветущее

состояние, или также и продавал, если

мог получить хорошую плату?

Да, клянусь Зевсом, и продавал, отвечал Исхомах, но тотчас же,

по своей любви к труду, взамен одного покупал другое именье, но

запущенное.

Судя по твоим словам, Исхомах, сказал я, отец твой,

действительно, по натуре своей любил сельское хозяйство не

меньше, чем купцы любят хлеб. Ведь и купцы, по

своей чрезвычайной

любви к хлебу, как прослышат, что где-нибудь его очень много, так и

едут туда за ним, переплывают и Эгейское, и Евксинское, и

Сицилийское море. Потом наберут его как можно больше и везут по

морю, да еще на том судне, на котором сами едут. Когда им

понадобятся деньги, они не выбрасывают

хлеб зря, по дешевым

ценам, куда попало, а, напротив, где, по слухам, цены на хлеб всего

выше и где больше всего им дорожат, к тем и везут его на продажу. В

таком же роде, должно быть, и отец твой был любителем сельского

хозяйства.

На это Исхомах сказал: Ты шутишь, Сократ, а я ничуть не меньше

считаю

даже любителями строительства тех, которые, выстроив дом,

продают его, а потом строят новый.

Нет, клянусь Зевсом, Исхомах, возразил я, я верю тебе: это так

естественно, что все любят то, из чего надеются извлечь себе выгоду

(Пер. С. И. Соболевского).

Ксенофонт. Воспоминания о Сократе.

М., 1993.

Плутарх. Агис, V.

Начало порчи и недуга Лакедемонского государства восходит

примерно к тем временам, когда спартанцы, низвергнув афинское

владычество, наводнили собственный город золотом и серебром. И

однако, пока семьи, сохраняясь в том числе, какое установил Ликург,

соблюдали такое правило наследования, что отец передавал свое

владение только сыну, этот порядок и это имущественное равенство

каким

-то образом избавляли Спарту от всяких прочих бед. Когда же

эфором стал некий Эпитадей

, человек влиятельный, но своенравный

и тяжелый, он, повздоривши с сыном, предложил новую ретру – чтобы

впредь каждый мог подарить при жизни или оставить по завещанию

свой дом и надел кому угодно. Эпитадей внес этот законопроект

только ради того, чтобы утолить собственный гнев, а остальные

приняли его из алчности и, утвердив, уничтожили замечательное и

мудрое

установление. Сильные стали наживаться безо всякого

удержу, оттесняя прямых наследников, и скоро богатство собралось в

руках немногих, а государством завладела бедность, которая вместе с

завистью и враждою к имущим, приводит за собою разного рода

низменные занятия, не оставляющие досуга ни для чего достойного и

прекрасного. Спартиатов было теперь не более семисот, да и

среди

тех лишь около ста владели землею и наследственным имуществом, а

все остальные нищею и жалкою толпой сидели в городе, вяло и

неохотно поднимаясь на защиту Лакедемона от врагов, но в

постоянной готовности воспользоваться любым случаем для

переворота и изменения существующих порядков (Пер. С. П.

Маркиша).

Плутарх. Сравнительные жизнеописания.

Т. 3. СПб., 2003.

Эфорат Эпитадея приходится около 400 г. до н. э.

П р о е к т в о с с т а н о в л е н и я « р е с п у б л и к и к р е с т ь я н »

Г. А. Кошеленко

Древнегреческий полис

Крайне показательно и то, что в условиях кризиса

полиса в IV в. до н. э.

среди прочих проектов выхода из кризиса особой популярностью

пользовалась идея, которую современные исследователи называют проектом

восстановления «республики крестьян». Эта идея играла важную роль во

всех концепциях, подчеркивающих политическую роль «среднею класса»,

ибо наиболее типичным представителем такого «класса» считался – и,

видимо, был – мелкий земельный собственник-гражданин. Этот

крестьянин-

собственник изображался как естественный враг всех перемен, сторонник

стабильности и порядка. Уже тогда было сделано справедливое наблюдение,

связавшее воедино два факта: падение численности и значения среднего

крестьянства в полисе и рост политической нестабильности в нем.

Прославление крестьянства занимает огромное место во всей литературе IV

в. до н. э. Ему отдали дань Еврипид

, Аристофан, Ксенофонт, весьма

положительна оценка крестьянина и у Аристотеля. Согласно Ксенофонту, в

период «тирании тридцати» сторонники Ферамена стремились к созданию

именно такой «республики крестьян», в которой политическими правами

обладали бы только «всадники и гоплиты» («Греческая история», II, 3, 48).

Эти идеи стремились провести в жизнь Формисий и его сторонники

непосредственно после падения «тирании тридцати». Согласно их

проектам,

политическими правами в Афинах отныне должны были пользоваться только

земельные собственники (Лисий. «Речи», XXXIV). Наконец, после

поражения Афин в Ламийской войне подобное государственное устройство

по указу Антипатра было введено в Афинах.

Кошеленко Г. А. Введение. Древнегреческий

полис // Античная Греция: Проблемы развития

полиса. Т. 1. Становление и развитие полиса.

М., 1983. С. 9-36.

2. Социальные противоречия и столкновения в полисе

Ксенофонт. Пир, IV, 30–32.

(Шутливая похвала бедности афинянина Хармида.)

…Когда я жил богато в Афинах, я, во-первых, боялся, что кто-

нибудь пророет стену моего дома, заберет деньги и мне самому

сделает какое-нибудь зло. Затем мне приходилось ублажать

сикофантов

: я знал, что они мне скорее могут повредить, чем я им.

Кроме того, город всегда налагал на меня какие-нибудь расходы, а

уехать никуда нельзя было. А теперь, когда заграничных имений я

Сикофанты – профессиональные доносчики, с целью шантажа возбуждавшие в судах дела по

различному поводу против богатых граждан.

лишился и от здешних не получаю дохода, а, что было в доме, все

продано, я сладко сплю растянувшись; город мне доверяет; никто мне

больше не грозит, а я уже грожу другим; как свободному, мне можно и

здесь жить и за границей; передо мной уже встают с мест и уступают

дорогу на улице

богатые. Теперь я похож на царя, а тогда,

несомненно, был рабом. Тогда я платил налог народу, а теперь город

платит мне подать и содержит меня (Пер. С. И. Соболевского).

Ксенофонт. Воспоминания о Сократе.

М., 1993.

Платон. Государство, IV, 422е–423а.

(Происходит диалог между Сократом и Адимантом о будущем

идеальном полисе.)

– Счастлив ты, если считаешь, что заслуживает название государства

какое-нибудь иное, кроме того, которое основываем мы.

– Но почему же?

– У всех остальных название должно быть длиннее, потому что

каждое из них представляет собою множество государств… Как

бы

там ни было, в них заключены два враждебных между собой

государства: одно – бедняков, другое – богачей; и в каждом из них

опять-таки множество государств, так что ты промахнешься, подходя к

ним как к чему-то единому (Пер. А. Н. Егунова).

Платон. Филеб, Государство, Тимей,

Критий. М., 1999.

Аристотель. Политика, V, 7.

(18) …Те, кто губит состоятельных людей или народную массу

слишком решительными законами, в сущности разрушают

государственный строй. (19) Подобного рода ошибки совершают и в

демократиях и в олигархиях. В демократиях, где народная масса

господствует над законами, – демагоги: их борьба с состоятельными

людьми постоянно разделяет государство на две части. Демагогам,

наоборот, следовало бы

всегда говорить в пользу состоятельных, а в

олигархиях олигархи должны были бы радеть об интересах народа. И

клятвенное обещание олигархи должны были бы давать

противоположное тому, какое они дают теперь. В настоящее время в

некоторых олигархиях клянутся так: «И буду я враждебно настроен к

простому народу и замышлять против него самое что ни

на есть

худое»… (Пер. С. А. Жебелева).

Аристотель. Политика. Афинская

полития. М., 1997.