59
она же заставляла клерков отвергать все атрибуты, присущие более
низким слоям, чем и объясняется их непримиримо враждебное
отношение к тред-юнионам.
Изменение облика монархии, хотя и было не существенно в
политическом плане, было, конечно, важно в психологическом
отношении. После викторианства Эдуард VII принес с собой
«аромат скандала и сигар»
143
. Виконт Морледж вспоминал: «Принц
Альберт был не любим, потому что он обладал всеми
достоинствами, которые иногда не достают англичанину. Принца
Уэльского любят, потому что он имеет все недостатки, в которых
англичанин обвинен»
144
.
По мнению французской писательницы Д. Обри «Эдуард VII,
по врожденным свойствам такта и деликатности, был как нельзя
лучше приспособлен к роли общественного лидера, и надо сказать,
что он исполнял эту роль в совершенстве»
145
. По ее же словам,
постоянное общение Эдуарда с «другими народами» сгладило в нем
«всякие национальные шероховатости, и под его влиянием часть
английской знати утратила надменность, резко отличавшую многих
англичан в заграничных путешествиях»
146
.
Историки редко затрагивают вопрос о благочестии периода
эдвардианства. Конечно по самой высокой оценке король Эдуард не
был примером святости, даже наоборот, его не редко публично
обвиняли в распущенности. Англичане более сотни лет были
способны держать политику свободной от глубоких проблем,
которые касались этики, богословия, религиозной доктрины,
143
Memoirs: Prince Christopher of Greece. L. 1973. - Р.74
144
My Memoirs of Six Reigns. Her Highness Princess Marie Louise. - L. 1956. - Р.158
145
Обри Д. Английский двор и король Эдуард VII. – М. 1917. - С.65
146
Там же.