Перевод В.П.Голышева. — М.: Ad Marginem press, 2013. — 272 с.
Коллекция эссе Сьюзен Сонтаг «О фотографии» впервые увидела свет в
виде серии очерков, опубликованных в New York Review of Books между
1973 и 1977 годами. В книге, сделавшей ее знаменитой, Сонтаг
приходит к выводу, что широкое распространение фотографии приводит
к установлению между человеком и миром отношений «хронического
вуайеризма», в результате чего все происходящее начинает
располагаться на одном уровне и приобретает одинаковый смысл.
Главный парадокс фотографии заключается, согласно Сонтаг, в том,
что человек, который снимает, не может вмешаться в происходящее, и,
наоборот, - если он участвует в событии, то оказывается уже не в
состоянии зафиксировать его в виде фотоизображения.
То, что знаменитая книга критика, искусствоведа, общественного
деятеля и режиссера Сьюзен Зонтаг «О фотографии» вышла на русском
языке, – факт, несомненно, отрадный. Сборник эссе, вернее серия
очерков, первоначально увидевших свет в американском журнале The
New Review of Books между 1973 и 1977 годами, а затем изданных
отдельным томом, по общему мнению искусствоведов, в том числе и
отечественных, один из главных трудов о природе и философии
светописи.
По своей значимости для профессионалов-фотографов, критиков,
философов, журналистов, да и просто для всех, кто всерьез
интересуется фотографией и современным искусством, с книгой Зонтаг
может сравниться разве что программное исследование Ролана Барта
«Camera Lucida», впервые изданное в России еще в 1997 году и
прекрасно известное нашей читающей публике.
И не сказать, чтобы Зонтаг была у нас неизвестна. Ее дебютное эссе
«Заметки о кэмпе» было напечатано в нашей стране в сборнике «Мысль
как страсть» в том же 1997 году; с тех пор работы главной иконы
американских интеллектуалов время от времени появлялись на
прилавках книжных магазинов.
Впрочем имя Зонтаг на русском языке прозвучало даже раньше — в
связи с ее книгой о поэзии Иосифа Бродского «Под знаком Сатурна».
Как же могло случиться, что возможность прочитать размышления
Зонтаг о фотографии, одном из самых массовых и востребованных видов
искусства, российские читатели получили только сейчас? Объяснение,
по всей видимости, проще некуда:
в книге Зонтаг (в отличие от книги Барта) нет ни одной фотографии,
и, скорее всего, именно поэтому у книгоиздателей дошли до нее руки
только сейчас.
Парадоксально, но за эту вынужденную паузу стоит быть, скорее,
благодарными. За прошедшие годы фотографирование, уже в первой
трети XX века доступное практически каждому, стало обыденным
занятием для всех, у кого в кармане есть мобильный телефон,
окончательно уравняв в правах профессионалов и любителей. И хотя
частично «О фотографии» и требует переосмысления (в эпоху
повсеместной «цифры» странно читать о негативах, проявке или
отпечатках, да и сам фотопроцесс кардинально изменился), вопросы,
связанные с этикой и эстетикой этого вида деятельности, с
принадлежностью этого таинственного занятия к искусству и
журналистике, с природой и сутью фотографии, кажется, еще никогда
не были столь острыми.
Есть ли моральная черта, за которую человек с аппаратом не может
перейти, и где именно она находится? Ответственен ли фотограф перед
объектом фотографирования и перед теми, кто видит снимки в газетах
или на выставках? Отражают ли фотографии реальность и какую именно
(в книге немало страниц уделено взаимосвязи фотографирования и
сюрреализма); как взаимодействуют внешний мир и фотографирование и
какие изменения в сознании порождает сам процесс фиксации событий в
виде «картинок»? Обо всем этом Зонтаг размышляет на протяжении 275
страниц своего исследования.
И кажется, будто пишет она сейчас, о сегодняшнем дне, а не о
далеком времени джинсов-клеш, группы Pink Floyd и войны во
Вьетнаме.
Разумеется, как любой настоящий интеллектуал, Зонтаг не столько
отвечает, сколько задает новые вопросы, ни на чем не настаивая и
никого ни к чему не принуждая. Ее эрудированность в области
фотографии, кино, живописи, философии; ее умение рассматривать
проблему со всех сторон, сумев отстраниться даже от собственных
политических взглядов, вкусов и предпочтений, глубина ее рефлексии,
не позволяющая догмам останавливать ход мысли и литературный дар
(что ни фраза, то афоризм), блестяще переданный одним из лучших
российских переводчиков Виктором Голышевым, кажутся безграничными.
