Исполнитель Иннокентий Смоктуновский. — 1991. — 128 кбит/сек. —
Продолжительность 00:48:00. — (Шедевры мировой поэзии).
Режиссер А. Николаев.
Ha этой пластинке звучит Рильке второй половины его творческого
пути. Может показаться, что зрелый Рильке – поэт сугубо
философический, отрешенный. В самом деле, традиционные темы лирики
– природа. Любовь. Эмоциональный пейзаж души – у него крайне редки;
вернее они присутствуют, но они всегда выведены за пределы
индивидуального и единичного переживания, приподняты над ним
«Уменьшить не может уход наш священную цифру» — такова его, Рильке, формула закона поэтического бессмертия."
А. Карельских Содержание: Пантера.
Лебедь.
Голубая гортензия.
Карусель.
Испанская танцовщица.
Архаический торс Аполлона.
Смерть возлюбленной.
Ночная езда в Санкт- Петербурге.
Смерть поэта.
Познание смерти.
Иеремия.
Гефсиманский сад.
Слепнущая.
Безумные в саду.
В горькой глубине моих ладоней.
Любой предмет взывает.
О, дерево! Восстань до поднебесья!
Не воздвигай надгробья.
Господи, слышишь — грядут.
Пусть наша жизнь.
Преподал тварям ты слух в тишине.
Снова весна.
Но о тебе хочу...
Всей красоте городов угрожает машина…
Будь прозорливей разлук…
Наперекор судьбе!
Правда ль, всё рушит оно.
Тихий друг пространств…
Жизненный путь.
Мы только голос…
Ни разума, ни чувственного жара.
Ты — цель последняя моих признаний.
(Последняя запись в блокноте)
«Уменьшить не может уход наш священную цифру» — такова его, Рильке, формула закона поэтического бессмертия."
А. Карельских Содержание: Пантера.
Лебедь.
Голубая гортензия.
Карусель.
Испанская танцовщица.
Архаический торс Аполлона.
Смерть возлюбленной.
Ночная езда в Санкт- Петербурге.
Смерть поэта.
Познание смерти.
Иеремия.
Гефсиманский сад.
Слепнущая.
Безумные в саду.
В горькой глубине моих ладоней.
Любой предмет взывает.
О, дерево! Восстань до поднебесья!
Не воздвигай надгробья.
Господи, слышишь — грядут.
Пусть наша жизнь.
Преподал тварям ты слух в тишине.
Снова весна.
Но о тебе хочу...
Всей красоте городов угрожает машина…
Будь прозорливей разлук…
Наперекор судьбе!
Правда ль, всё рушит оно.
Тихий друг пространств…
Жизненный путь.
Мы только голос…
Ни разума, ни чувственного жара.
Ты — цель последняя моих признаний.
(Последняя запись в блокноте)