В своей долголетней практике, наблюдая за людьми, я всегда
стремился установить и сохранить глубокую психическую связь с теми
тончайшими штрихами, которые мои клиенты писали при мне. При таких
интуитивных соединениях я всегда поражал обращавшихся ко мне не
только правильностью определений всех душевных изгибов, диагноза
болезни, но и хронологической точностью указаний различных
знаменательных событий их жизни. Самое название «графология»,
говорящее больше о значении письма, чем о зависимости почерка от
духовного мира и характера человека, должно уступить место более
правильному названию, ибо при анализе почерка на основании данных
этой науки всегда приходится учитывать психическое состояние
личности.
Выпуская в свет настоящую книгу о графологии, я стремлюсь не только подробно ознакомить читателей с этой новой наукой, но также осветить результаты своих личных наблюдений и практических опытов.
В течение пятнадцатилетних трудов над соединением простой графологии с изучением душевных движений, влияющих на почерк, мне удалось возвысить ее до серьезного научного значения не исследованной еще части психологии, и начиная с настоящего времени она будет носить название «психографология».
Выпуская в свет настоящую книгу о графологии, я стремлюсь не только подробно ознакомить читателей с этой новой наукой, но также осветить результаты своих личных наблюдений и практических опытов.
В течение пятнадцатилетних трудов над соединением простой графологии с изучением душевных движений, влияющих на почерк, мне удалось возвысить ее до серьезного научного значения не исследованной еще части психологии, и начиная с настоящего времени она будет носить название «психографология».