"— Тебе нравится? — спросил у нее мужчина.
— М-м-м. — Только сейчас она осознала, что звучит мелодия песенки «Леди из Бразилии». Работал приемник, который он захватил с собой в подвал. «Любовный аккомпанемент», — подумала она.
— Отвечай, — потребовал он.
— Да. — Певицу зовут Таня-Мария, вспомнила женщина, пытаясь сосредоточиться.
— Не ори. Ты знаешь, я этого не люблю. — Чтобы усилить действие своих слов, он прибавил звук.
— Извини, — прошептала она.
— Ладно. Попробуй еще раз. Ну! Тебе нравится — а?
— Да-а.
— Отлично. Ты уже забыла, что я тебе сейчас говорил. На свете есть и пошустрей тебя, не так ли? А?
— Да.
— "Да" что?
— Да, на свете есть и пошустрей меня.
— Гениально. — Он расхохотался. — Годится. Черт. Ладно. Вот так. Когда я спрашиваю, нравится ли тебе это, — тут он обнял ее сзади, просунув руки под мышками, и грубо стиснул груди. Раскачивая их в такт словам и наслаждаясь ее беспомощностью, протянул: — Я хочу, чтобы ты мне ответила: «Да, мне это нравится. Мне нравится, как ты тискаешь мои большие, сочные дыни». Усвоила?
— Да.
— Повтори. — Он стиснул ее еще сильнее, причинив на этот раз боль. — Черт тебя подери.
— Мне нравится. Мне нравится, как ты тискаешь мои большие, сочные дыни.
— Нравится?
— А-а, — вскрикнула она от боли, когда он опять сжал ей грудь. Правда, боль была не такой уж нестерпимой, но, зная, как он тащится от ее криков и плача, она еще немного похныкала . . ."
— М-м-м. — Только сейчас она осознала, что звучит мелодия песенки «Леди из Бразилии». Работал приемник, который он захватил с собой в подвал. «Любовный аккомпанемент», — подумала она.
— Отвечай, — потребовал он.
— Да. — Певицу зовут Таня-Мария, вспомнила женщина, пытаясь сосредоточиться.
— Не ори. Ты знаешь, я этого не люблю. — Чтобы усилить действие своих слов, он прибавил звук.
— Извини, — прошептала она.
— Ладно. Попробуй еще раз. Ну! Тебе нравится — а?
— Да-а.
— Отлично. Ты уже забыла, что я тебе сейчас говорил. На свете есть и пошустрей тебя, не так ли? А?
— Да.
— "Да" что?
— Да, на свете есть и пошустрей меня.
— Гениально. — Он расхохотался. — Годится. Черт. Ладно. Вот так. Когда я спрашиваю, нравится ли тебе это, — тут он обнял ее сзади, просунув руки под мышками, и грубо стиснул груди. Раскачивая их в такт словам и наслаждаясь ее беспомощностью, протянул: — Я хочу, чтобы ты мне ответила: «Да, мне это нравится. Мне нравится, как ты тискаешь мои большие, сочные дыни». Усвоила?
— Да.
— Повтори. — Он стиснул ее еще сильнее, причинив на этот раз боль. — Черт тебя подери.
— Мне нравится. Мне нравится, как ты тискаешь мои большие, сочные дыни.
— Нравится?
— А-а, — вскрикнула она от боли, когда он опять сжал ей грудь. Правда, боль была не такой уж нестерпимой, но, зная, как он тащится от ее криков и плача, она еще немного похныкала . . ."