Фламмарион Камилл. Многочисленность обитаемых миров

320 с.
Дореволюционная орфография. Фламмарион, Никола Камиль (1842–1925), французский астроном. Родился 26 февраля 1842 в Монтиньи-ле-Руа. Образование получил самостоятельно. В 1858–1862 работал вычислителем в Парижской обсерватории, в 1862–1876 вычислителем в Бюро долгот в Париже, в 1876–1882 был сотрудником Парижской обсерватории. В 1861 вышла в свет книга Фламмариона Множественность обитаемых миров, которая положила начало большой серии его популярных астрономических работ.
Вскоре после издания была переведена на многие языки мира и только во Франции за двадцать лет переиздавалась тридцать раз, Фламмарион одним из первых сформулировал тезис о сравнимости цивилизаций по уровню развития: "Все человечества, населяющие различные планеты, составляют одну общую, связанную цепь мыслящих существ. Во всей вселенной человечества не остаются на той же ступени развития; они поднимаются все выше, они создают среди звездных миров бесконечное разнообразие".
Книга написана образным и поэтичным языком (фирменный стиль всех трудов Фламмариона), содержит интересные сведения по истории астрономии и философии.

Чтобы добраться до первоисточника этого дивнаго учения, чтобы узнать, кому из смертных мы обязаны этим поразительным проникновением человеческаго духа, нам нужно мысленно перенестись к тем святым ночам, когда душа, наедине с природой, под священным сводом безпредельнаго звезднаго неба, погружается в молчаливое созерцание. Тысячи звёзд, разсеянных по необъятному пространству вселенной, льют на нашу землю мягкое сияние, которое определяет место, занимаемое нами среди вселенной. Таинственная мысль о безконечности всецело захватывает нас, заслоняет собою все земное и незаметно уносит нас к тем далеким мирам, которые недоступны для слабаго человеческаго взора. Погруженные в вещий сон, мы глядим на сверкающие алмазы, дрожащие среди неподвижной синевы ночного неба, мы следим за падающими звёздами, проносящимися от времени до времени по эфиру, вместе с ними мы углубляемся в неизмеримыя бездны и носимся от одного мира к другому в безпредельном пространстве вселенной. Но восхищение, вызванное в нас поразительной живой картиной природы, скоро сменяется чувством невыразимой печали, потому что мы сознаем, насколько мы чужды тем мирам, которые, благодаря кажущемуся покою одиночества, не могут создать в нашей душе то впечатление жизни, которое привязывает нас к нашей земле. Мы смутно чувствуем безконечность, и это чувство рождает в нас мрачную задумчивость, но в то же время и восхищение; звёзды висят в пространстве, как жилища, погруженныя в вечное молчание и совершающия вдали от нас свой, неведомый нам, жизненный путь. Он влекут к себе наши мысли, как бездна, но оне ревниво хранят тайну своего существования. Из своей тьмы мы глядим в безконечность величественной и таинственной вселенной, и чувствуем неодолимое желание заселить все эти миры, которые кажутся нам забытыми жизнью; нам страстно хочется, чтобы в этом вечно пустынном и безмолвном пространстве наш вопрошающий взгляд встретился с другим взглядом, который принес бы ему ответ на его немой вопрос. Так отважный мореплаватель в свое время мысленно долго проникал в таинственную даль океана и искал берега, который, как откровение, носился перед ним в его грезах; орлиным взором он окидывал даль, он отважно переступал границы известнаго мира, чтобы, наконец, пристать к берегу, открыть „Новый Свет", уже существовавший много тысячелетий до этого открытия. Его грезы стали действительностью. Так пусть же и наши грезы освободятся от сковывающей их до сих пор дымки таинственности! На утлой ладье грез мы поднимаемся в небеса, чтобы в океане эфира найти новыя земли.