Героиня романа «Колумбелла», школьная учительница Джессика Аббот,
занимается расследованием — выясняет причину смерти хозяйки дома, в
который она приехала погостить. Неужели ее убил человек, которого
она любит?
"Тихо, чтобы никого не разбудить, я вышла на верхнюю галерею. После
того, что произошло, мне не спалось; сердце разрывалось между
желанием остаться, ввязаться в эту странную битву и другим —
вернуться к прежнему состоянию покоя, почти болезненной апатии.
С галереи открывался вид на город и прекрасную бухту Шарлотты-Амалии с ее темными островками, плавающими в залитом лунным светом море, и изрезанными берегами. Яркий свет луны серебрил крыши домов холодным сиянием.
Внизу, под галереей, раскинуло ветви пышное дерево, прикрыв широкую мощеную террасу, на которой всего несколько часов назад разыгралась ужасная драма. Отсюда был также виден густой тропический лес, который почему-то манил меня в свои темные дебри, но одновременно и пугал. Этого я не могла понять, так же как и то, почему Кингдон Дру заставлял меня идти вперед и одновременно спасаться бегством. При знакомстве он ясно дал мне понять, что не приветствует моего присутствия. Я же, увидев его, сразу почувствовала возбуждение и не смогла скрыть симпатии к нему, хотя презирала себя за эти чувства и в душе смеялась над ними.
Не знаю, почему это должен был оказаться именно он, и я почти слышала мамино ворчание: «Перестань мечтать, Джессика. Тебе двадцать восемь, смешно терять голову при виде огненных деревьев и тропической ночи». Но мамин голос затих два месяца назад. Теперь я могла мечтать сколько захочу."
С галереи открывался вид на город и прекрасную бухту Шарлотты-Амалии с ее темными островками, плавающими в залитом лунным светом море, и изрезанными берегами. Яркий свет луны серебрил крыши домов холодным сиянием.
Внизу, под галереей, раскинуло ветви пышное дерево, прикрыв широкую мощеную террасу, на которой всего несколько часов назад разыгралась ужасная драма. Отсюда был также виден густой тропический лес, который почему-то манил меня в свои темные дебри, но одновременно и пугал. Этого я не могла понять, так же как и то, почему Кингдон Дру заставлял меня идти вперед и одновременно спасаться бегством. При знакомстве он ясно дал мне понять, что не приветствует моего присутствия. Я же, увидев его, сразу почувствовала возбуждение и не смогла скрыть симпатии к нему, хотя презирала себя за эти чувства и в душе смеялась над ними.
Не знаю, почему это должен был оказаться именно он, и я почти слышала мамино ворчание: «Перестань мечтать, Джессика. Тебе двадцать восемь, смешно терять голову при виде огненных деревьев и тропической ночи». Но мамин голос затих два месяца назад. Теперь я могла мечтать сколько захочу."