М.: 1995, книга воспоминаний.
Домарадский Игорь Валерианович (1925-2009) - Академик РАМН и РАЕН, профессор, доктор медицинских (1956) и биологических наук (1972). Автор 51 изобретения (большинство из них были засекречены) и свыше 300 статей. Автор 17 монографий, книг и учебных пособий. В данной книге воспоминаний «Перевёртыш» выражает свое собственное отношение к своей работе над биооружием.
От автора:
"Льщу себе надеждой, что исповедь человека, пережившего годы сталинских репрессий, войну и голод, кошмар разных лжеучений, "хрущевскую оттепель", годы застоя, "перестройку" и развал советской империи, явится стимулом для того, кто собирается написать на эту же тему, но только лучше.
Я старался излагать события в хронологическом порядке, хотя в ряде случаев приходилось делать отступления, или забегать вперед, если это могло помочь лучше разобраться в тех или иных событиях и фактах. Я старался также быть по возможности точным в их описаниях и не допускать преувеличений. Однако за давностью лет и все еще из-за недоступности некоторых данных, "накладок" избежать не удалось. Приношу за это мои извинения. Что касается трактовки событий или оценки тех или иных лиц и их поступков, то чаще всего они имеют сугубо личный характер и являются отражением той обстановки, в которую я
попадал."
Домарадский Игорь Валерианович (1925-2009) - Академик РАМН и РАЕН, профессор, доктор медицинских (1956) и биологических наук (1972). Автор 51 изобретения (большинство из них были засекречены) и свыше 300 статей. Автор 17 монографий, книг и учебных пособий. В данной книге воспоминаний «Перевёртыш» выражает свое собственное отношение к своей работе над биооружием.
От автора:
"Льщу себе надеждой, что исповедь человека, пережившего годы сталинских репрессий, войну и голод, кошмар разных лжеучений, "хрущевскую оттепель", годы застоя, "перестройку" и развал советской империи, явится стимулом для того, кто собирается написать на эту же тему, но только лучше.
Я старался излагать события в хронологическом порядке, хотя в ряде случаев приходилось делать отступления, или забегать вперед, если это могло помочь лучше разобраться в тех или иных событиях и фактах. Я старался также быть по возможности точным в их описаниях и не допускать преувеличений. Однако за давностью лет и все еще из-за недоступности некоторых данных, "накладок" избежать не удалось. Приношу за это мои извинения. Что касается трактовки событий или оценки тех или иных лиц и их поступков, то чаще всего они имеют сугубо личный характер и являются отражением той обстановки, в которую я
попадал."