(Мастера остросюжетной прозы)
Для Эдвина Лестера поездка на Манхэттен в его последнее утро на
этой земле была не более неприятной, чем в любое другое. Он
уцепился за металлическую скобу в противно дребезжащем, вихляющемся
из стороны в сторону вагоне подземки, битком набитом людьми,
которых он не знал и не желал знать. Глаза его, как обычно, глядели
в одну точку, сознание отключилось. Приятно было сознавать, что он
одет со вкусом. Ему нравилось считать себя самым изысканно одетым
бухгалтером во всем Нью-Йорке. Даже его полосатая нижняя рубашка из
хлопка и боксерские трусики были свежевыстираны и выглажены. Но
этот нюанс его туалета впоследствии в морге должным образом не
оценят . . .