Издание Отделения русского языка и словесности Императорской
академии наук, 1915. LXII, [2], 335, [5] - с. 404.
Барсков Яков Лазаревич (1863-1937) — историк русской литературы XVIII века, тайный советник, сенатор. Был учеником В.О.Ключевского и, в свою очередь, оказал большое влияние на становление Г.В.Вернадского. Я.Л.Барсков стал крупнейшим специалистом по эпистолярному и литературному наследию Екатерины II и вообще дворцовой и культурной жизни XVIII в., благодаря тому, что был в свое время допущен к разбору рукописей дворцового архива, практически недосягаемых для подавляющего большинства других исследователей. В круг его интересов входила литературная и общественная, в том числе, революционная, мысль XVIII в. Я.Л.Барсков опубликовал значительные работы об А.Н.Радищеве, Н.И.Новикове, А.М.Кутузове, И.В.Лопухине и др., о также о периоде правления Екатерины II в целом. Исследователь-публикатор происходил из поморской старообрядческой среды, интересовался проблемами раскола и истории старообрядчества, некоторые биографы подозревали его в тайной принадлежности к староверию.
В настоящей книге впервые издан комплекс документов, связанный с масонской деятельностью Н.И.Новикова и его друзей, которая имела большое значение в литературной и общественной жизни России XVIII в. Ранее некоторые из этих материалов публиковались, но в разных изданиях и с купюрами. В книге напечатаны письма мартинистов 1790-1792 гг., копии с которых снимались московским почт-директором И.Б.Пестелем, отцом будущего декабриста. Благодаря перлюстрации о содержании этих писем вскоре узнавала Екатерина II и высшие чиновники полиции. Представлен «Дневник» барона Г.Я.Шредера, а также письма масонов периода 1780-х гг. из собрания Императорского Московского и Румянцевского музея, письма Н.И.Новикова и князя Н.Н.Трубецкого. Эта переписка рассказывает об истории отношений русских и немецких розенкрейцеров.
Русское масонство не было единым, в нем проявлялись различные направления европейского масонства. Участники движения имели представление о «ложном» и «истинном» масонстве. И если к первой группе они относили людей, ставших масонами ради властных амбиций или славы, ради проникновения в узкий круг избранных, имеющих целью политическое переустройство государства, то ко второму относились люди, сосредоточенные на духовном самосовершенствовании, образовании общества, прививании ему новых идей. Эти духовные интересы и стоят в центре переписки многих представителей русского масонства. Письма вскрывают его своеобразную духовную физиономию, те уникальные черты, которые отличали деятелей русских лож от их европейских собратьев. Раскрывается практическая работа русских масонов по развитию себя и общества, что проявилось особенно в образовательной и издательской деятельности. Показана связь ее с мировоззрением этих людей. На последнее проливает свет круг чтения – книги, о которых масоны пишут друг другу, цитатами из которых говорят. Повседневная жизнь, ближайшее окружение, дружеские и семейные связи, духовный мистицизм и практическая деятельность находят отражение в переписке, делая ее ценным источником по истории масонства.
Духовное масонство было погружено в себя и вопросы самосовершенствования, мартинизм задавался политическими целями. В последнем русский двор видел рассадник французского революционного духа. В симпатии к нему подозревали Радищева после того, как получило огласку его «Путешествие из Петербурга в Москву», посвященное автором его старому другу А.М.Кутузову.
За масонскими кружками вели наблюдение с 1780-х гг., но после создания «Путешествия», внимание к деятельности вольных каменщиков стало особенно пристальным. Масоны представляли цвет русского общества, являлись лучшую часть аристократии. Они получили европейское образование, поездили по миру, имели широкие взгляды на жизнь. Императрица Екатерина видела в них бунтовщиков похуже Пугачева, так как мартинисты были идейными и могли пропагандировать идеалы конституционного правления, при этом занимая высокие государственные посты. Переписка масонов замечательна еще и тем, что все они прекрасно знали о перлюстрации, и все-таки писали друг другу письма, в которых что-то сообщали напрямую, в основном бытовые новости, свои отвлеченные мысли и настроения, а что-то - намеками, или, наоборот, стремились запутать и сбить с толку почтовых соглядатаев. Письма проливают свет на вкусы этих людей, их связи с писателями. Так, кн. Н.Н.Трубецкой в одном из писем жестко критикует писательскую деятельность Н.М.Карамзина.
Барсков Яков Лазаревич (1863-1937) — историк русской литературы XVIII века, тайный советник, сенатор. Был учеником В.О.Ключевского и, в свою очередь, оказал большое влияние на становление Г.В.Вернадского. Я.Л.Барсков стал крупнейшим специалистом по эпистолярному и литературному наследию Екатерины II и вообще дворцовой и культурной жизни XVIII в., благодаря тому, что был в свое время допущен к разбору рукописей дворцового архива, практически недосягаемых для подавляющего большинства других исследователей. В круг его интересов входила литературная и общественная, в том числе, революционная, мысль XVIII в. Я.Л.Барсков опубликовал значительные работы об А.Н.Радищеве, Н.И.Новикове, А.М.Кутузове, И.В.Лопухине и др., о также о периоде правления Екатерины II в целом. Исследователь-публикатор происходил из поморской старообрядческой среды, интересовался проблемами раскола и истории старообрядчества, некоторые биографы подозревали его в тайной принадлежности к староверию.
В настоящей книге впервые издан комплекс документов, связанный с масонской деятельностью Н.И.Новикова и его друзей, которая имела большое значение в литературной и общественной жизни России XVIII в. Ранее некоторые из этих материалов публиковались, но в разных изданиях и с купюрами. В книге напечатаны письма мартинистов 1790-1792 гг., копии с которых снимались московским почт-директором И.Б.Пестелем, отцом будущего декабриста. Благодаря перлюстрации о содержании этих писем вскоре узнавала Екатерина II и высшие чиновники полиции. Представлен «Дневник» барона Г.Я.Шредера, а также письма масонов периода 1780-х гг. из собрания Императорского Московского и Румянцевского музея, письма Н.И.Новикова и князя Н.Н.Трубецкого. Эта переписка рассказывает об истории отношений русских и немецких розенкрейцеров.
Русское масонство не было единым, в нем проявлялись различные направления европейского масонства. Участники движения имели представление о «ложном» и «истинном» масонстве. И если к первой группе они относили людей, ставших масонами ради властных амбиций или славы, ради проникновения в узкий круг избранных, имеющих целью политическое переустройство государства, то ко второму относились люди, сосредоточенные на духовном самосовершенствовании, образовании общества, прививании ему новых идей. Эти духовные интересы и стоят в центре переписки многих представителей русского масонства. Письма вскрывают его своеобразную духовную физиономию, те уникальные черты, которые отличали деятелей русских лож от их европейских собратьев. Раскрывается практическая работа русских масонов по развитию себя и общества, что проявилось особенно в образовательной и издательской деятельности. Показана связь ее с мировоззрением этих людей. На последнее проливает свет круг чтения – книги, о которых масоны пишут друг другу, цитатами из которых говорят. Повседневная жизнь, ближайшее окружение, дружеские и семейные связи, духовный мистицизм и практическая деятельность находят отражение в переписке, делая ее ценным источником по истории масонства.
Духовное масонство было погружено в себя и вопросы самосовершенствования, мартинизм задавался политическими целями. В последнем русский двор видел рассадник французского революционного духа. В симпатии к нему подозревали Радищева после того, как получило огласку его «Путешествие из Петербурга в Москву», посвященное автором его старому другу А.М.Кутузову.
За масонскими кружками вели наблюдение с 1780-х гг., но после создания «Путешествия», внимание к деятельности вольных каменщиков стало особенно пристальным. Масоны представляли цвет русского общества, являлись лучшую часть аристократии. Они получили европейское образование, поездили по миру, имели широкие взгляды на жизнь. Императрица Екатерина видела в них бунтовщиков похуже Пугачева, так как мартинисты были идейными и могли пропагандировать идеалы конституционного правления, при этом занимая высокие государственные посты. Переписка масонов замечательна еще и тем, что все они прекрасно знали о перлюстрации, и все-таки писали друг другу письма, в которых что-то сообщали напрямую, в основном бытовые новости, свои отвлеченные мысли и настроения, а что-то - намеками, или, наоборот, стремились запутать и сбить с толку почтовых соглядатаев. Письма проливают свет на вкусы этих людей, их связи с писателями. Так, кн. Н.Н.Трубецкой в одном из писем жестко критикует писательскую деятельность Н.М.Карамзина.